— Возможно. Но только до тех пор, пока ты не начнешь с кем-то встречаться.
— Что случится, если я начну с кем-то встречаться?
— Это разорвет мое сердце, — сказал он с печальной улыбкой. — Чтобы ты почувствовала, если бы мы были друзьями, и я начал бы с кем-то встречаться?
О, Боже. Я почувствовала именно это в одно мгновение — самое болезненное сжимание в груди и в желудке. И вот мы уже здесь, ведь так? Говорим о вещах, которые я не думала, что мы когда-то сможем сказать друг другу.
— Мне было бы отвратительно, — призналась я. И в следующие мгновения я с точностью поняла, кем мы были друг для друга. Мы были бывшими. У нас была история. Мы были интенсивно близки в романтическом плане. Мы влюбились друг в друга и причинили друг другу боль. Мы даже ни разу не прикоснулись друг к другу, но, тем не менее, мы не забыли о том, что было между нами.
— Я буду честен, — сказал он. — Если ты хочешь слышать правду.
Я кивнула, отпив свой напиток и, пытаясь, прочистить ком в своем горле.
— Я буду твоим другом до тех пор, пока ты не начнешь с кем-то встречаться. Потому что ты нравишься мне, как человек. И потому что я влюблен в тебя.
Я замерла.
— Я буду твоим другом, чтобы просто иметь шанс видеться с тобой. Но как только у тебя что-то начнется с другим парнем, я уйду. И не потому, что я разозлюсь и изобью его. Просто потому, что мне будет слишком больно. Я уйду из твоей жизни — безо всякой драмы, ничего. Просто уйду. Но сейчас я буду с тобой любым способом, которым ты мне позволишь.
— Иисусе.
Он фыркнул при этом.
— Как будто ты не знала.
— Нет, не знала. Не… такими словами.
— Ну, теперь ты знаешь. — Он уставился на свою бутылку, прокручивая ее раз за разом и удерживая за горлышко. — Но если ты хочешь быть моим другом…, я даже не понимаю, почему. Из жалости, любопытства. Потому что хочешь исправить меня или отомстить своему отцу. Мне все равно.
Я нахмурилась.
— Ни по одной из этих причин.
— Я знаю, что мне следует забыть тебя, потому что я так сильно облажался и, скорей всего, никогда не исправлю этого. Но ты самое лучшее, что было у меня за очень долгое время. Единственное радужное пятно в этом дерьмовом, сером мире, в который я вернулся. До весны, кажется, еще слишком долго. Возможно, встречи с тобой помогут мне скоротать эту зиму.
Я даже не знала, говорил ли он метафорами или нет, но я снова представила зеленый оазис, который прятала под пряжей и джинсовой тканью.
— Ну…, я не знаю, почему хочу, чтобы мы были друзьями, — сказала я. — Я думаю, мне не нужно знать почему. Но мы общались, когда ты был в заключении. Я хочу знать, возможно, каким-то образом мы сможем сделать то же самое в реальном мире.