Мое горло сжалось, но она не могла увидеть, как я кивнула, поэтому я прокряхтела:
— Да. Весьма доходчиво.
Когда она снова заговорила, ее тон стал менее враждебным.
— Можешь думать обо мне все, что хочешь. Но мой брат хороший человек. Возможно, единственный хороший человек, родившийся в этом месте. Я не знаю, что ты о себе возомнила, но я гарант-блять-тирую, тебе повезет, если ты заслужишь его расположение. А никак не наоборот. — И она повесила трубку.
Я уставилась на телефон, когда ее имя исчезло, и вспыхнула длительность звонка. Эрик дотянулся и убрал его в карман.
— Секретами таких женщин нельзя просто так делиться, — сказал он мягко.
— Да. Это я поняла.
Он усмехнулся.
— Моя сестра дикая. Такая же, как наш отец.
— Я удивлена, что она сама его не избила.
Его улыбка увяла.
— Она бы так и сделала. Не сломай он ей руку.
Мое тело похолодело.
— Ох.
— Мне надоело зацикливаться на всем этом, — сказал он, откидываясь назад. — Ну, вот, пожалуйста. Чтобы она ни сказала, большего ты не услышишь о том, почему я сделал то, что сделал. У меня не было выбора. И дело не в том, оправдывает ли это мои действия или нет.
— Оглядываясь назад, тебе бы хотелось убить его?
— Нет, — сказал он. — Я рад, что не убил его.
Я захлопала глазами в удивлении.
— Это стояло пяти лет, чтобы показать ему, что происходит с теми, кто связывается с моей семьей. Но нет, он, наверное, не стоит того, чтобы моя сестра чувствовала, словно я пожертвовал остатком своей жизни, только чтобы увидеть его смерть.
— Его посадили? За то, что он сделал с ней?
— Нет, за другое дерьмо.
— Я надеюсь, он не в Казинсе.
Он покачал головой.
— Они бы такого не допустили.
— Хорошо… ты знал его? Прежде?
Эрик кивнул.
— О, да. Я знал его. У них что-то было с моей сестрой, однажды. Вместе готовили, ходили к озеру, работали над машинами. Одним летом моя мама позволила ему завалиться на наш диван, когда мне было где-то семнадцать.
Меня затрясло. Это еще хуже, чем я думала. Потому что насилие может скрываться в каждом, кого вы знаете. Это заставляло усомниться во всем. В своем собственном суждении и интуиции, почему ты не предвидел этого, и не ты ли в этом виноват, в каком-то смысле.
— Ты доверял ему, тогда?
Он покачал головой.
— Не тогда, когда он так поступил.
— Нет?
Эрик пристально смотрел мне в глаза.
— Ты действительно родом из хорошего места, ведь так?
— Мы небыли богаты или что-то в этом роде. — Не по чарльстонским стандартам. По стандартам Даррена? В таком случае, возможно, я выросла в каком-то закрытом раю.
— Я вырос в нехорошем месте, — сказал он. — Маленький, богом забытый городок под названием Кернсвилл, в часе езды на восток отсюда. И там есть чума, как чума, которая распространялась по грязным местам сотни лет назад. Только эта варится из сиропа для кашля и вводится через трубку или иглу, а не от укуса крысы. Понимаешь?