Я кивнула.
— Я не говорю, что то, что я сделал своего рода милосердие или что-то подобное. Но если какое-нибудь бешеное животное ходит по округе и кусает людей, никто не станет мешкать, чтобы убить его.
— А сейчас он по-прежнему в тюрьме?
Он кивнул.
— Тебе придется перед кем-нибудь оправдываться дома? Перед его друзьями?
— Нет. Так или иначе, он со всеми разругался к тому моменту, когда его закрыли. Если его однажды освободят, и он захочет мне отомстить или моей семье за то, что я сделал, он будет совсем один. Если в его мозгу осталось, хоть немного извилин, он найдет себе новый город, в котором сможет осесть.
Некоторое время мы молчали, пространство между нами было наполнено разговорами незнакомцев, тяжелым роком, смехом и позвякиванием бутылок и стаканов.
Я опустила подбородок, переведя внимание на стол, и Эрик низко склонил голову, чтобы поймать мой взгляд.
— Да? — спросила я.
— Ты выглядишь печальной.
— Думаю, мне просто хочется, чтобы ты жалел об этом, — сказала я тихо, слова удивили даже меня.
— Я не могу. Это было правильным, не важно, что закон говорит иначе. Я бы не смог жить, если бы не сделал этого. Есть законы природы, которые превосходят те, за которые тебя могут арестовать.
Я прокрутила это в голове. Я попыталась представить, что сделал бы мой отец, если бы услышал, что Джастин разбил мне барабанную перепонку, сбив его дочь с ног, разбив ее сердце так сильно, что она спрятала его на полдесятилетия. Он служил штату. Закону. Но если бы он узнал…, если бы он отыскал Джастина и ударил его также сильно, как та рука, которая ударила меня…, я люблю своего отца, как только может любить дочь, но если бы он сделал такое, я бы обняла его сильней, чем когда-либо в своей жизни. Полюбила бы его еще сильней, зная, что его чувства ко мне такие сильные, что импульс перевесил разум, и он послал к чертям последнего. Я не дала ему шанса сделать этот выбор. Я защитила его, потому что глубоко внутри…, возможно, я знала, что он выберет. А Джастин не стоил того, чтобы мой отец пожертвовал своей работой. И он не стоил того, чтобы разбить сердце моего отца. Не на осколках моего.
Я посмотрела на бутылку Эрика, по-прежнему полную по горлышко.
— Тебе можно покидать Даррен без разрешения надзирателя?
Он кивнул.
— Ага, только не пересекать штат.
— Давай куда-нибудь сходим.
— Что, сейчас?
— Да. Давай куда-нибудь поедем. В какое-нибудь тихое место. К воде. — Как то озеро, о котором он упоминал в своих письмах, то, у которого я представляла нас так много, много раз.
Он посмотрел на меня таким взглядом, которым смотрит друг, когда хочет защитить.