Под конец сбивчиво объяснил, почему до сих пор не решился расчехлить камеру – вдруг городок рассердится и исчезнет? Надо же, близкому другу не признался бы, какой чепухой голова забита, а ей – пожалуйста. С другой стороны, кто там у меня сейчас в близких друзьях числится? Молчим? Думаем? Нет ответа? То-то и оно.
– Город не рассердится. И,тем более, никуда не исчезнет, – выслушав меня, серьезно сказала рыжая. – Вы же его полюбили. А здесь высоко ценят любовь и приветствуют все инициированные ею действия.
– Где – «здесь»? Во Франции?
– Насчет всей Франции не знаю. Здесь, в Антрево. А вот и подтверждение. Смотрите.
Я поглядел в указанном направлении и сперва смущенно отвернулся – далеко впереди, слева от дороги на скале лежали, обнявшись, совершенно голые люди, такие загорелые, что их тела практически сливались с темным камнем. Миг спустя я поглядел на них снова: голые – это ладно бы, но что-то еще с ними не так. Ну да, точно! Как эти двое умудрились устроиться на почти вертикальной поверхности? И только когда мы подошли ближе, я, наконец, понял, что это не живые люди, а скульптура.
– Я, когда спускалась, сперва тоже подумала, они настоящие, – подмигнула рыжая. – И тоже деликатно смотрела в другую сторону. Отличная работа, да? Кстати, тут гулял один старичок, местный житель, мы немножко поболтали, и он сказал мне, что автор скульптуры неизвестен. Вообще никто не знает, откуда взялась эта парочка, даже смотритель музея. В один прекрасный день они появились, и все.
– Наверное, приехали из какого-нибудь Берлина или Копенгагена, – улыбнулся я. – И было им так хорошо, что ребята неосмотрительно пожелали остаться тут навеки. Иногда заветные желания исполняются сразу, а не через пятьдесят лет. Причем самые дурацкие из них.
– Не только самые дурацкие, – убежденно возразила рыжая. – Всякие. Как повезет.
– Пожалуй, все-таки рискну, – нерешительно сказал я и полез за камерой. – Не могу пройти мимо такого. Меня терзает предчувствие, что когда я буду возвращаться, выяснится, что эти двое уже встали, надели свои каменные шорты и побежали на электричку.
Рыжая улыбнулась краешком рта и неторопливо пошла по тропе. Я думал, она решила воспользоваться случаем и как бы ненароком сбежать от излишне болтливого спутника, но она вскоре остановилась, оглянулась, убедилась, что не попадает в кадр, села на придорожный камень, достала из кармана юбки сигарету и закурила, всем своим видом демонстрируя: «Я не жду, а просто перекуриваю, так что не спеши».
Я и не спешил, но к тому времени, как камера снова заняла свое место в чехле, сигарета рыжей была выкурена только наполовину, поэтому я устроился рядом и достал свои. Вкус у них во время простуды, конечно, омерзительный. А все равно.