– Знаешь, еще недавно я бы от зависти умерла, тебя послушав, – внезапно сказала моя новая знакомая.
Она, похоже, сама не заметила, что перешла на «ты», как будто совместный перекур сделал нас практически родственниками.
– Какая все-таки бывает удивительная жизнь у некоторых людей! Подумать только, ты едешь из Ниццы в Анно, не для удовольствия, не за свой счет, а – работать. То есть, фотографировать. Причем тебе за это еще и деньги платят, с ума сойти. С детства мечтала так жить, но даже тогда подозревала, что не получится. Кстати, именно поэтому, наверное, и не получилось… Пока в университете преподавала, зарабатывала прилично, хотя бы пару раз в год удавалось куда-нибудь выбраться. А потом и это закончилось – университет, деньги, поездки, вообще все. Пришлось перебраться из Загреба в Нашице. Это, сказать по правде, такая дырища, злейшему врагу мимо проехать не пожелаешь. Но там у меня дом на окраине, от дедова брата остался. Хороший дом: два этажа, сад, огород. Мальчишкам моим раздолье. А я мою полы в нашем краеведческом музее – в свободное от экскурсий время. Теоретически я эти экскурсии на пяти языках могу проводить, но они и на хорватском-то никому не нужны, хорошо, если раз в неделю группа объявится. Но полторы ставки – гораздо больше, чем ничего. И если прибавить к ним огород, на жизнь вполне хватает. Но на путешествия – все равно нет. Даже к родителям в Загреб съездить – целое дело, за полгода копить начинаю.
Я не знал, что на это можно сказать Но почувствовал, что краснею. Не потому, что я живу хорошо, а эта рыжая женщина – не очень. В чем, в чем, а в ее бедах я уж точно не виноват. Просто вспомнил, как злился сегодня утром на трескучий будильник, как воротил нос от гостиничного кофе, с каким отвращением мазал клубничный джем на подсохший круассан. Как жалел себя, бедного-несчастного, самого больного человека в мире, который вынужден вставать спозаранку и ехать черт знает куда, а там работать, а завтра, скорее всего, начинать все сначала, будь проклята эта каторга! И это вместо того, чтобы наслаждаться жизнью, которая, чего уж там, действительно прекрасна и удивительна, повезло дураку.
Вот об этом больше не забывай, пожалуйста, сказал я себе. А то кофе гостиничный нам, понимаете ли, поперек горла. Два часа в электричке нам, извольте видеть, утомительно. Во зажрался.
Рыжая истолковала мое смущение по-своему.
– Это я раньше от зависти умерла бы, – сказала она, нажимая на слово «раньше». – А теперь у меня самой такая жизнь началась – ни с кем не поменяюсь. Ни за что.