– Это хорошо, – улыбнулся я. – Тебе это идет.
– В каком смысле?
– Ну, просто к лицу. Как какое-нибудь платье. Не знаю, как объяснить. Просто женщинам вроде тебя очень идет быть счастливыми. Есть, знаешь, такой тип, которому к лицу страдания – настолько, что даже когда у них все прекрасно, имеет смысл время от времени заламывать руки, из чистого кокетства. Бывают такие, кого очень красит необходимость ежедневно справляться с трудностями. И даже такие, кому больше идет не справляться. Но все это не твой случай. Тебе нужно быть счастливой, тогда можно даже не наряжаться, и косметика не нужна.
– А я, как видишь, не особо наряжаюсь, – рассмеялась рыжая. – И всей косметики у меня краска для волос, да загар – Особый Огородный. Девицам, которые по соляриям жарятся, такой и не снился.
– Вот и отлично, – твердо сказал я.
– Рада, что тебе нравится, – и она снова рассмеялась, просто так, от полноты чувств.
Про себя я подумал – видимо, у рыжей сейчас роман. Сыскался, наконец, достойный кавалер, возит ее повсюду, по крайней мере, в отпуск. Вон аж куда завез, в Нижний Прованс, все бы так. И сейчас, видимо, отпустил непоседливую подружку погулять в одиночестве. А сам расположился на вершине, у стен Цитадели с какой-нибудь книжкой. А что мелочи даме с собой не дал – так это по рассеянности, с кем угодно может случиться в столь ошеломляющей обстановке. Она вон, похоже, даже телефон взять забыла.
Выдуманный «кавалер» уже практически материализовался перед моим внутренним взором. Немолодой, но симпатичный. Немного поразмыслив, я великодушно позволил ему быть рослым, худощавым и подтянутым – под руку с коротышкой моя рыжая приятельница выглядела бы нелепо. Не шибко богатый, конечно, где ж таких взять, зато и не прижимистый. Остроумный, но молчун. Образованный, но в какой-нибудь другой области, например, физик или астроном – надо же рыжей изливать на кого-то свои гуманитарные знания в обмен на неведомую доселе естественнонаучную информацию. И, конечно, большой любитель путешествий, другой нам не подойдет.
Словом, я создал в своем воображении пару настолько идеальную, что даже в самый тягомотный телесериал не вставишь: никакой драматургии. Для жизни это лучше всего.
– Пошли? – спросила рыжая, тщательно засыпав землей ямку, в которую только что положила окурок.
Ну да, благодушно подумал я, кавалер-то заждался.
Мне казалось, вершина еще далеко, но дорога сделала всего два поворота, и мы внезапно оказались у входа в Цитадель. Здесь висел еще один рукописный плакат, автор которого в стихотворной форме призывал нас не разбрасывать мусор и вообще вести себя прилично.