Лулу порывалась тут же все отрицать, но не могла. Также не получилось объяснить ему обстоятельства подобного положения дел.
– Люди часто стремятся заполучить то, что есть у их друзей. Возможно, я ошибаюсь. – Алехандро пожал плечами.
Лулу ненавидела его за этот небрежный жест, будто ему все равно.
– Вы ошибаетесь! И Халед Китаев не имеет права говорить обо мне за моей спиной с вами или кем-либо еще.
– Он едва обмолвился о вас. Я все о вас понял еще на борту спустя пять минут полета.
– Все поняли обо мне? – Лулу почувствовала себя рассыпающимся песчаным замком.
– От вас одни проблемы.
– Что?
Она пришла к выводу, что ему известно о ее болезни. Возможно, не от Джиджи. Тем не менее мужчина в курсе.
Знает ли он, что у нее никогда не было парня? Наверное. Считает ли ее чокнутой? Наверное. Думает ли, что будет забавно сделать вид, будто она ему нравится, чтобы посмеяться над ней?
Ее и без того хрупкая уверенность в себе расплющилась о твердый асфальт реальности.
Халед отобрал у нее лучшую подругу, и ей казалось, будто значительную часть ее мирка захватила безжалостная неведомая сила, поскольку круг общения и без того ограничен. Как бы Алехандро ощущал себя, если бы ему, по сути, пришлось заново выстраивать свою жизнь? Но Лулу не собиралась ничего объяснять. Да и с какой стати?
– Почему вы такого мнения обо мне? То и дело пытались всячески задеть во время перелета. Я неплохой человек, но, похоже, вы хотите выставить меня в дурном свете, чтобы без зазрения совести вымещать на мне плохое настроение. Я думала, когда вы меня поцеловали…
Черт, что она несет? Лулу поднялась, чуть не забыв, что уйти-то отсюда некуда.
– Вы ничего обо мне не знаете. Надеюсь, мы с вами никогда больше не увидимся после этого уик-энда.
Первым инстинктивным желанием Алехандро было обнять и поцеловать ее. Но первый раз в машине ей это не понравилось, она расстроилась.
Все его бывшие пассии обладали схожими качествами – независимость и самоуверенность. Это, конечно, не всегда было ему на руку. Бывшая жена, например, вовсе не считалась с его чувствами и преспокойно изменяла ему с другими. Однако Лулу показалась ему искренней.
Неужели он до сих пор судит о женщинах, исходя из собственного горького брачного опыта?
Главные ингредиенты запоминающейся интрижки – искра и подходящий момент. И оба сейчас в наличии. Глупо не воспользоваться ситуацией из-за неприятных воспоминаний.
Он смотрел на ее скованные плечи, понимая, что эта поза – ее единственная защита против его нападок, и вдруг испытал угрызения совести.
– Простите меня, Лулу. День выдался тяжелый, и я несправедливо срывался на вас, пытаясь задеть.