…Первый выстрел в горячке драки никто не услышал. После второго люди стали приходить в себя, останавливались, тяжело дыша и озираясь вокруг. А тут ещё взвыла сирена. В луче прожектора, разрезавшем ночной сумрак, картина бойни выглядела устрашающе.
– Стоять, мать вашу! Руки в гору!
Щёлканье затворов винтовок окончательно привело всех в чувство. Я отбросил в сторону тесак, кастет, соскользнув с пальцев, упал в снег. Туда же – перевязь, ни к чему палиться раньше времени. Хотя и жалко экипировку, с ней я был настоящей машиной для убийства. Только уже, похоже, бойня закончилась. Поднял руки, остальные участники резни последовали моему примеру, понимая, что с лопатами и кольями бросаться на винтовки подобно самоубийству. Полтора десятка стволов смотрели на нас, готовые в любой момент выплюнуть смертоносные кусочки свинца, и никому не хотелось принять их в себя. Краем глаза увидел, что Олег поднял одну руку, вторая висит безжизненной плетью. Жив – и то хорошо, а кости, даст бог, срастутся. Вон и Ройзман с Петром тоже живы. Вовремя я пришёл на подмогу, иначе наших могло полечь куда больше.
– Вы что, падлы, охренели?!
Это сам Мороз прибежал, в распахнутой кожаной куртке на меху, сбитой набок фуражке, потрясая наганом. От его псевдоинтеллигентности не осталось и следа. Тяжело дыша, он с ужасом оглядывал поле боя.
– Это что такое, я вас спрашиваю?! Кто? Кто это сделал?
А то непонятно, кто… М-да, товарищ в шоке, ну так его легко понять. Все молчали, опустив глаза, только я, похоже, не боялся взглянуть в лицо начальнику лагеря. Заметив это, тот подлетел ко мне, тыча в лицо пистолетом.
– Фамилия?
– Осужденный Кузнецов, статья сто сорок вторая, одиннадцатый отряд.
– Где начальник одиннадцатого отряда?! – заорал он, крутя головой. – Где этот сукин сын, я вас спрашиваю?!
Перепуганный до чёртиков сержант выскочил из сумрака, вытянувшись перед начальником лагеря:
– Сержант Мотыль, товарищ старший майор государственной безопасности!
– Расстреляю к чёртовой матери!
– Виноват, товарищ старший майор государственной безопасности!
Несчастного сержанта буквально трясло от страха. Мороз, однако, свою угрозу в жизнь воплощать не торопился.
– Твою же мать, такое ЧП, теперь секретарь обкома приедет разбираться, областное руководство НКВД, чего доброго, заявится, – бормотал он, вытирая вспотевший, несмотря на морозец, лоб. – Такое разбирательство будет… Где остальные начальники отрядов? Всех ко мне!
Спустя минуту перед ним выстроились четырнадцать человек. Яков Моисеевич, вне себя от ярости, бегал перед ними, размахивая наганом.