– Что ж это за упражнения такие? – поинтересовался он.
– Восточные практики, – не подумав, брякнул я. – Индия и Китай, там всё это и зародилось.
– Ты что ж, и в Индии с Китаем бывал?
– Э-э… Да нет, это мне показал один моряк, который в Южном Китае жил почти год и научился у местных монахов.
– Гляди ты, – покачал головой Кузьмич.
После занятий энергия меня переполняла, и я попросил хозяина придумать мне какое-нибудь занятие.
– Чем же тебя занять-то, – задумчиво почесал тот пятернёй в своей шевелюре. – Даже и не знаю. Шкурки обрабатывать ты не умеешь, а боле и делов-то нет. Может, книжку тебе дать почитать? Завалялась тут у меня одна, я её отроком ещё почитывал от скуки.
Книжка называлась «Сказанiе о венчанiи Русскихъ царей и императоровъ» за авторством некоего П. П. Пятницкого. Издана была в приснопамятном 1896 году и изобиловала старорежимной орфографией. Однако, несмотря на яти и прочие пережитки, читалась легко, и я сам не заметил, как углубился в тонкости царских порядков.
Тем временем Фрол Кузьмич занялся приготовлением обеда, и запах неизменной каши с мясом вызвал в моей ротовой полости обильное слюноотделение. Аппетит у меня после болезни и лагерной баланды прорезался будь здоров, а Кузьмич крупы и тушёнки не жалел, равно как и других припасов, и я уже начал опасаться, как бы продовольственные запасы моими усилиями преждевременно не истощились. Но охотник на мои высказанные вслух опасения только махнул рукой, мол, по твою душу хватит, а кончится – к марту он на санях из посёлка привезёт ещё.
– Неудобно всё же как-то, тебе же эти припасы достаются не бесплатно, – сказал я Кузьмичу.
– Неудобно серить, штаны не снямши, – грубовато пошутил Фрол Кузьмич. – Что ж я, человека сухарём буду попрекать? Эдак и озвереть недолго.
– Тогда уж не знаю, чем тебе и отплатить.
– Придёт время – отплатишь. Жизнь – штука хитрая, ещё незнамо, как повернётся.
И впрямь, жизнь – штука непростая, в чём я уже не раз убеждался.
* * *
Ежова трудно было узнать. Левый глаз заплыл, зрачок правого вяло блуждал, не в силах сосредоточиться в одной точке. На скуле кровоподтёк, губы в корке запёкшейся крови, левая рука висит плетью… Сидел он на стуле как-то скособочившись на правую сторону, похоже, рёбрам тоже серьёзно досталось.
Берия недовольно поморщился, блеснув стёклами пенсне:
– Товарищ Якушев, что, нельзя было как-то поаккуратнее?
– Так ведь не признаётся, сволочь, в подготовке государственного переворота, – с ненавистью посмотрел в сторону избитого следователь.
– Гриша, выйди-ка минут на пять, я тебя позову.