– Вот, Коленька, на зиму носочки тебе вяжу.
А носочки-то махонькие, на мальчонку лет трёх-четырёх, но он почему-то не удивился. Подошёл к матери, встал сзади, чуть наклонившись, и обнял её, прижавшись к худенькому плечу щекой. Анна Антоновна погладила его по волосам, а затем вдруг схватила за вихор и закричала в ухо грубым голосом:
– Встать!
Его сбросили на цементный пол, и резкая боль в сломанной руке привела Ежова в чувство. Над ним высился здоровенный конвойный, который водил его на допросы.
– Давай-давай, ишь, разлёгся, вражина!
Николай Иванович, морщась от боли, встал и двинулся на выход. Его усадили в воронок и привезли в здание Военной коллегии Верховного суда СССР. В небольшой комнате заседала секретная комиссия Политбюро ЦК ВКП(б) по судебным делам под председательством Василия Ульриха. Та самая тройка. Заплывшие жиром глазки Ульриха с ненавистью сверлили бывшего наркома, и этот взгляд не сулил ничего хорошего. Слушая обвинительный приговор, Николай Иванович сосредоточился на том, чтобы не упасть. Его порядком покачивало, но он не хотел казаться настолько слабым. Услышал вынесенную ему меру наказания, с облегчением вздохнул: наконец-то всё закончилось. Подумал: жаль, родных это тоже коснётся, и, прежде чем конвоир вытолкал его из помещения, успел бросить:
– Только мать мою не трогайте.
* * *
В рабочем кабинете Сталина на Ближней даче было тепло и уютно, и Берия чувствовал себя здесь довольно вольготно. Пусть он совсем недавно занимает пост народного комиссара внутренних дел, однако Хозяин ему благоволил, иначе не доверил бы столь высокий пост. И не доверил бы секретную информацию о путешественнике из будущего. Хотя сам Лаврентий, будучи материалистом до мозга костей, в эту историю не верил, считая её кому-то выгодной мистификацией. Вот если бы ему удалось взглянуть на вещи этого «пришельца», а ещё лучше лично пообщаться с беглецом, которого ищут по всей Коми, тогда, может быть… Да и то вряд ли!
– О чём задумался, Лаврентий? – на грузинском спросил его Сталин.
Это было второе появление Берии на Ближней даче. В первое, когда он только что был назначен руководителем НКВД, они были не одни, и тогда, естественно, вождь говорил на русском. Сейчас же, в отсутствие посторонних, хозяин дачи предпочёл их родной язык.
– Да вот, думаю, скольких врагов народа придётся выкорчёвывать из ведомства.
– И сколько?
– Много, Коба, много. Вросли они в систему НКВД, крепко пустили корни.
Берия вспомнил своё знакомство со Сталиным, состоявшееся летом 1931 года в Цхалтубо, куда тот прибыл на отдых. Лаврентий тогда развил бурную деятельность, не только направив в Цхалтубо множество сотрудников ГПУ, но и лично возглавляя охрану вождя в течение полутора месяцев. Сталин его запомнил, после этого они встречались ещё несколько раз на разного рода мероприятиях, и вот – неожиданный звонок с приглашением приехать в Москву. А прямо из аэропорта, где его встречал начальник охраны Сталина товарищ Власик, его повезли сюда, на Ближнюю дачу, в Кунцево. Только здесь Берия узнал, что теперь возглавляет Наркомат внутренних дел. Он ожидал чего угодно, вплоть до ареста, но никак не того, что ему предложат кресло всесильного Николая Ежова.