– И что теперь? Где-то же ты спишь?
Заминка, видно, опасается раскрывать местонахождение берлоги. Мы тем временем свернули за угол, сюда гул Тишинского рынка почти не доходил. Редкие прохожие, похоже, видели в нас отца и сына. А я и сам пока не знал, куда мы идём.
– В общем, промышляешь воровством… Один или в компании?
Глаза забегали, не иначе, ворует в команде. И скорее всего, выручку сдаёт старшему.
– А старший-то у вас кто, не Филька Грач?
– Не-а, Серёга Лютый.
Сказал – и испуганно посмотрел на меня. Ну что уж теперь, проболтался, купившись на старый как мир следовательский приём.
– Дяденька, отпустите меня, я больше не буду, – загундосил шкет.
– Отпущу, если с этим Лютым сведёшь.
– Не надо, дяденька, он меня потом зарежет.
– А что, правда может?
– Спрашиваете! Андрейку Слепого, у которого бельмо было на левом глазу, в прошлом месяце зарезал, прямо в печень. А ему девять лет только было, – прорвало пацана.
– Вот так взял и зарезал?
– Угу, чтоб другим неповадно было выручку прятать. Там всего-то трёшка была.
– И правда Лютый… Сколько же ему лет?
– А не знаю, взрослый почти. Он по малолетке уже сидел год, сказывал, три года назад вышел.
Ну, вероятно, не младше пятнадцати – шестнадцати лет. Пахан, значит, главарь шайки воришек. Хорошо устроился, живёт припеваючи, только дань под себя гребёт. Парня за такую ерунду в расход отправил. А я собирался с ним перетереть относительно выправки приличных документов, наверняка у него имеются связи в криминальном мире. Не люблю я эту братию, но как ещё ксиву выправить, выражаясь блатным языком? Думаю, в имеющуюся наличность уложился бы, мог бы предложить и энкавэдэшную форму, да и ствол в придачу, но это уже на крайняк… А из этого отморозка Лютого порядочного человека однозначно уже не вырастет, так и пойдёт по наклонной.
Мы шли каким-то переулком… Если меня не обуял географический кретинизм, вскоре должны выйти на Большую Грузинскую.
– А ты-то как под его началом оказался?
– Увидел он, как я с голодухи сайку из отрубей спёр, ну и подошёл, когда я за углом её ел. Расспросил, кто я и откуда, а потом говорит, что я на него теперь буду работать. Я сказал было, что не хочу, так он мне под дых так врезал, что я чуть не помер. Всё, что съел, обратно из меня вывалилось. Говорит, чтобы даже не думал сбегать, везде у него всё схвачено, меня найдут и к нему приведут, и тогда уж спуску не будет.
– Запугал он вас, гляжу.
– А я хочу всё-таки сбежать. В Крым уехать. У меня в Судаке двоюродная тётка живёт.
– Хоть знаешь, как её зовут?
– Знаю, мать незадолго до смерти написала.