А Прохоров-безымянный сидел на Алкиной кушетке и, как птенец, открывал рот, нацеливаясь на ложку.
– Пошли, – шлёпнул меня по спине дядя Никифор.- В райсовет побреду. А вы, может, дровишек где сыщете? Помыть его надо, мальца-то… – Он пошагал к дверям. На пороге обернулся. – Ты, почтальонша, тоже не сиди долго. Мальца спать уложи и иди. Писем вон сумка полная. Люди ждут.
…Почтальоном Алла работала уже два месяца. Ей – что! Воспользовалась тем, что старше нас на три года, пошла в райком комсомола, её и направили работать. Участок дали. Шесть домов, двадцать четыре лестницы, две тысячи девятнадцать ступенек. Сама сосчитала.
Вообще-то почтальонам разрешалось приносить письма в жакт – и всё. Чтобы не бегать по лестницам. Слабые ведь все. Жильцы сами должны заходить за почтой.
Но Алла всё равно ходила. И правильно. Я бы тоже ходил. А если кто-нибудь ослабел так, что не может ходить? Ему, значит, так и лежать без писем? Ерунда получается! Письмо ведь – это знаете что такое?! Алла говорит: "Витамины!"
На другой день Прохоров-безымянный глядел уже веселей. Вроде бы даже с интересом наблюдал, как мы с Вовкой запихивали в "буржуйку" куски нашей этажерки. И сосал палец. Иногда он пытался что-то произнести.
Вовка тогда подходил к нему и строго требовал:
– Ну, вспомнил, как тебя зовут?
Прохоров поднимал к нему голову и долго хлопал глазами.
– В ЗАГС ходил, – сообщил дядя Никифор. – Прохоровых этого возраста счётом более двухсот. Что касаемо местожительства- "город Ленинград". Коротко и ясно.
Он сел к печке, погрел руки перед раскрытой дверцей и снова нахлобучил шапку.
– Вы тут нянькайтесь, а я в Дом малютки побреду.
Что нам оставалось делать? Нянькались. Алки-то нету. Работает. Рассказывала, что через Ладогу доставили шесть тысяч мешков с корреспонденцией! Побегаешь…
Только на третий день собрались мы все вместе. Мама тоже пришла. Принесла из госпиталя манной каши и кормила Прохорова.
– Так… – вздыхал дядя Никифор. – Дела… Завтра героя этого в Дом малютки вести, а на какое имя записывать?
– Если бы девочка, можно назвать Мариной, – откликнулась мама. – Отец моряк – дочь Марина.
– А он не дочь, – насупился Вовка.
– Виктором назовём, – заявила вдруг Алла. – Виктор – значит "победитель". Он свою смерть победил. Пусть будет Виктор, а?
Сначала никто не отозвался. Все думали. Потом мама сказала:
– Виктор – это хорошо. Виктор Прохоров!
– Ладно, – согласился дядя Никифор. – Витёк так Витёк. От смерти утёк! – И засмеялся.
Обо всём этом я написал Косте в феврале. А в мае продолжение вышло. Да какое!
Мы с Вовкой копали грядку. Видим-от ворот Алка бежит. Прямо к нам.