Красные облака (Суслов) - страница 40

Фашисты смотрели на город в подзорные трубы и ухмылялись. "Теперь-то, – думали, – эти русские сдадутся! От танков они в окопы закопались, от бомб в убежища укрылись, а уж от голода никуда не спрячешься! Везде он достанет".

Только не вышло. Просчитались фашисты. Не удалось им сломить ленинградцев. Выстояли они голодную зиму.

А весною сошёл снег. Травка из-под земли проклюнулась. Сначала просто травка как травка. Потом за нею разные полезные и вкусные растения появились: лебеда, крапива. Кушайте, поправляйтесь!

На самом большом нашем гастрономе – Елисеевском магазине- даже рецепты вывешивали: что можно из крапивы приготовить, в какие блюда идёт лебеда…

Дядя Никифор тоже к воротам, к солнышку выполз. Сидит на круглой тумбе, щурится.

А ребята – с лопатами. Давай все газоны на Большом проспекте перекапывать! Грядки делать.

Лопаты тяжеленные! Два раза копнёшь – и устал. И есть хочется.

А на акациях такие весёлые жёлтые "цыплята" сидят! Кто-то сорвал одного – и в рот. Вкуснотища! Лучше всяких конфет.

Второй подбежал. Третий. Взрослые начали подходить.

А ей не жалко – всех угощает. И ребят, и взрослых. Все ведь – свои. Вместе голодную зиму зимовали. Вместе отстояли Ленинград.

Все-все цветы свои роздала. До последнего цветочка.

С тех пор и не цветёт. Может быть, ей опыления не хватает, может быть, ещё чего-нибудь – я не специалист, не знаю.

Но только, если бы деревьям давали правительственные награды, я бы эту акацию непременно наградил медалью "За оборону Ленинграда". За то, что она все холода переборола, выстояла и отдала все свои цветы людям. До последнего цветочка.

Жила на Васильевском острове девочка.

На Второй линии, в доме №3. Я её не знал.

Потому что от нашего дома это не близко. Где-то рядом с Соловьёвским садом. Да и училась она не с нами, а в 21-й школе.

А потом узнал.

Потом её узнали все. Весь город. Весь фронт.

Стали присылать ей письма. Много-много!

И началось всё тоже с письма. Только то – самое первое – написала она сама – Варта Чарухчан.

…Семья у неё была – поищешь такую!

Папа, мама, дяди, тёти!… Одних дядей – семь! Как соберутся вместе – шумно, весело!

Если бы не война…

На фронт ушли все. Папа и семь дядей.

Встали на защиту Ленинграда.

Редко кто теперь стучался в двери квартиры № 11. Разве что почтальон. Сначала его встречали радостно. А потом… Мама глубже запахивалась в платок и долго не решалась оторвать краешек конверта. Что поделать – когда кругом война, почтальон не всегда приносит хорошие вести.

…Тот конверт был надписан незнакомой рукой. Конверт о папе. С самыми печальными строчками на свете: "Пал смертью храбрых…"