Мы спешились. Он не двинулся с места, но широко раскинул руки, и голос его загремел на весь двор:
– Добро пожаловать, достопочтенные гости, добро пожаловать!
К моему изумлению, говорил он по-чиаворски. Поскольку местоположение этой страны в Антиопе весьма благоприятно для торговли, язык ее был известен многим, и все мы говорили на нем куда более бегло, чем по-выштрански. (К тому же, как я узнала позже, лишь единицы среди выштранских бояр действительно знали язык своих подданных, большинство же предпочитало бульский, язык царя, а в общении с местными полагалось на нижестоящих, и Кирзофф не был исключением из этого правила.) Но я полагала, что главная причина стояла по правую руку от него – желтоватая кожа лица и манера одеваться позволяла сразу узнать в этом человеке чиаворца. Должно быть, это и был его ученый друг.
Следуя примеру хозяина, эрл ответил в той же манере.
– Для нас большая честь быть принятыми в вашем доме, Иосиф Абрамович, – сказал лорд Хилфорд, поднимаясь на крыльцо. При этом он не сумел сдержаться и поморщился: несмотря на прекрасные палатки, предоставленные Лединским, путешествие не пощадило его больных суставов. – Я – Максвелл Оскотт, эрл Хилфордский.
Затем он по очереди представил боярину всех нас. Меня Кирзофф, на бульский манер, расцеловал в обе щеки. Я перенесла его приветствие стоически, внутренне сожалея, что он не поступился обычаем дружеского приветствия сразу же по прибытии в пользу более цивилизованного ширландского обыкновения приветствовать гостей, предварительно позволив им хоть наскоро умыться. Мои волосы слиплись от запекшейся крови там, где нависшая над дорогой ветка сшибла с меня капор и расцарапала кожу.
После этого хозяин представил нас своему другу. Гаэтано Росси склонился к моей руке с казенной вежливостью, которой я была очень рада: в памяти в самый неподходящий момент всплыла моя же собственная игривая шутка о Джейкобе и чиаворских танцовщицах.
– Но время позднее. Идемте же в дом, – сказал Кирзофф, когда с представлениями было покончено. – Там вас ждут слуги, своих крестьян можете отправить обратно.
Думаю, ощетиниться меня заставил пренебрежительный тон, в коем это было сказано. Возможно, в качестве горничной Дагмира была ужасна, но я внезапно решила не расставаться с ней. Потребуй от меня кто-либо объяснить это логически, я бы ответила, что не заметила в этом охотничьем домике ни следа других женщин. Кирзофф, по словам Лединского, был вдов, двое его взрослых сыновей пытались добиться фавора при царском дворе, а подыскать женскую прислугу специально к нашему прибытию он, конечно же, не успел. И если уж доверять застегивать на мне платья какой-нибудь выштранской неумехе, пусть это, по крайней мере, будет знакомая мне неумеха, а не совершенно чужая.