30 июля 2001 года я подал Афанасьеву заявление:
«Проработав один год в РГГУ, я понял, что взялся не за свое дело. Не получается у меня с преподаванием журналистики. Мне это не интересно. Каждая лекция дается с трудом, через силу.
Жаль уходить из коллектива прекрасных, хорошо меня встретивших людей. Но уж больно невмоготу работа. Поэтому убедительно прошу освободить меня от заведования кафедрой и уволить из университета».
Афанасьев не был удивлен: «Думал, что ты раньше с этим придешь». Долго говорили. Он все-таки просил не торопиться с выводами, продолжить эксперимент. И я согласился.
На новый учебный год я предложил спецкурс «Журналистика глазами журналистов» (мастер-класс?). Идея: чтобы студенты видели «живьем» известных мастеров, чтобы они им могли задать свои вопросы и услышать их ответы.
Я очень признателен коллегам, которые откликнулись на мой призыв.
* * *
Иногда развлекались с пользой для журналистики. Например, надо было ответить письменно на вопрос: «Как можно молчать?» Два ответа можно считать типовыми:
— как зверь перед прыжком и — как нечто перед бурей (грозой etc).
Дальше начиналась фантазия:
— как испепеленный, обесчещенный город, лишенный неприятелем всех своих жителей (2 — это моя оценка);
— как отец, которому секунду назад сообщили, что его 15-летняя дочь — его радость, его гордость, его солнышко — забеременела от его же коллеги-собутыльника (2);
— как молчит каждая бесталанная картина (4+);
— как маленький обидевшийся ребенок (5);
— как чашка горячего сладкого чая в промозглый осенний день (2);
— как сон глухонемого (4+);
— как старый мотороллер, разобранный на детали (3+);
— как стол с подпиленными ножками (2);
— как мартовский кот зимой (1-е место!);
— как Млечный Путь (3);
— как после бодуна (1 — молчат во время бодуна!);
— как старый заброшенный замок на одном из скалистых утесов, омываемых бушующим океаном (2);
— как ромашковое поле в безветренную погоду (3);
— как вечность (5);
— как ружье после выстрела (4+).
Здесь представлена примерно десятая часть ответов. Самым интересным было обсуждение. Я даже собрался было написать небольшое эссе психологического плана (отталкиваясь, если кто помнит, от «Молчания доктора Мурке»), да времени не хватило. И, может быть, куражу…
* * *
В качестве курсовой принимал отзывы на знаменитое в те дни «Зазеркалье». Избранные места опубликовали (Профессия — журналист. 2002. № 1).
* * *
Летом 2002 года, освободившись на пару дней от своих мемуарных галер, я присоединился к команде, принимавшей вступительные экзамены по литературе. Экзамены были такие: абитуриентам показали телеочерк «У войны не женское лицо» (по мотивам Алексиевич), и они должны были изложить свои впечатления на бумаге. Сначала изложение попадало в руки русистов и уже с их отметкой — к нам.