Он тревожно поглядел на дверь, словно ждал кого-то.
Затосковал Христо… Сколько лет с собакой ходил, вчера застрелил своими руками.
- Это с какой же стати? - удивился Бабин.
- Жить не давала. С того самого четверга, как пропала жена, выла, выла, выла…
- Слушай, хозяин, а не сап ли у вас тут гуляет? - спросил Шустов.
- Сап-то гуляет, ветеринары третьего дня приезжали - и наши и русские, дезинфекцию делали, пробы брали. Только таких пустяков не говорили: жена тут при чем… или пес?… А что вы всё расспрашиваете? - встревожился хмурый толстяк и в первый раз недружелюбно поглядел на приезжих.
Младший лейтенант поднял голову от тарелки, усмехнулся:
- Что ж тут такого, хозяин? Мы люди военные, кочевые, любим поговорить.
- Я и сам люблю. Только добра от этого не жди. - Он сердито насупился, но, видно, не часто попадались здесь собеседники. И со вздохом он продолжал рассказывать: - В прошлом году так же заехала легковая машина. Важные господа. Так же стала дама расспрашивать о смотрителе: где родился, да играет ли в кости, да видит ли сны… Красивая, седая, вдруг расплакалась навзрыд. Слезы, как роса на капусте. Будто бы он, Христо Благов, вовсе и не Христо Благов, а русский офицер, ее жених. Она его потеряла двадцать пять лет назад, вот разыскала и не уйдет. Трое суток у нас жила.
- Да ну! - подивился Славка.
Бабин с безучастным выражением лица очищал тарелку.
- Карточку показывала - того, пропавшего. Вылитый Христо Благов! Тот уже стал сам в себе сомневаться. Насилу отбились. Беременная жена рассердилась, ушла в долину. Гости уехали, а у этих ссоры, ревность, не помню уж как и перезимовали. Колдунья, просто колдунья побывала у нас. С нее все и пошло. А теперь - совсем беда! Боимся, чего бы худого над собой не сотворил.
- От горя отвлекать надо, - вставил Славка.
- Как же еще должны поступать друзья?
- А может быть, он в самом деле влюбился в эту седую? В колдунью? И от жены отделался, чтобы остаться свободным?
- Господи, что вы такое говорите! - в ужасе прошептал корчмарь.
Бабин молча слушал, и Шустов тоже старался казаться равнодушным, ковырял спичкой в зубах. Ни сочувствия, ни даже любопытства. Гулко вздохнув, корчмарь поставил перед ним стаканчик с зубочистками и отошел к прилавку.
Расплатившись, Славка вышел из корчмы. Солнце светило неровно, будто задыхалось в беге сквозь летучие облака. Чабаненок сидел на камне и смотрел вдаль, положив на коленки рваную войлочную шляпу.
- Тут до памятника двести метров, не собьетесь. Мы его сейчас разыщем. - говорил корчмарь, укачивая ребенка, расплакавшегося на ветру. - Иван, разыщи-ка смотрителя.