Пока я размышлял, группа заняла круговую оборону, и дозор ползком и перебежками начал карабкаться по каменно-бетонно-щебеночному завалу вверх. Заходить со стороны улицы было намного опаснее, нас могли или перестрелять свои же, или обнаружить наблюдатели боевиков и также банальнейшим образом перестрелять.
Ежов и Кирпич совсем исчезли из виду среди каменных нагромождений. Пошло томительное ожидание. Вскоре спустился Кирпич и, подбежав ко мне, зашептал на ухо:
— Командир, здесь пехота, мы «фишку» их нашли. Боец какой-то невменяемый, надо идти смотреть.
Потихоньку я пополз за Кипрачевым, постоянно натыкаясь на камни и куски железа.
Посреди разрушенной комнаты, на диване, присыпанном строительным мусором, сидела какая-то нелепая фигура и покачивалась из стороны в сторону, тихонько подвывая себе под нос. Ежов затаился в углу комнаты, стоя на одном колене и держа фигуру под прицелом.
Мы обошли диван сбоку и приблизились к сидящему. Боец, накрывшийся с головой каким-то драным одеялом, то ли дремал, то ли находился в прострации: руки на автомате, лежащем на коленях, глаза закрыты, качается из стороны в сторону и что-то тихонько воет себе под нос. Я приблизился и поставил ногу прямо на автомат, во избежание каких-либо неприятностей. Боец дернулся, голова перестала мотаться из стороны в сторону. Я приблизил свое лицо к нему и чувствительно шлепнул по щеке.
— А-а-а, су-у… — попытался что-то прохрипеть солдат.
Но я ему быстренько прикрыл рот:
— Тиш-ш-ше, тише, болезный, мы свои, федералы, русские мы…
Кирпич подошел и прислонил ствол к голове невменяемого солдата.
— Не вздумай кричать, — напомнил я бойцу и осторожно вытащил из его рук ствол.
Боец дернулся и затих. Я вынул из разгрузки фляжку с заветным «НЗ» спиртного и прислонил ее к губам солдата.
— Пей…
Боец дернулся, я зажал ему нос, он хрюкнул и начал глотать. Сделав два неуверенных глотка, присосался так, что пришлось отрывать.
— Ништя-як, — вполне вразумительно произнес он. — А закурить есть?
Ну вот, минуту назад это было невменяемое существо, а теперь просит закурить.
— За диван спрячься, — посоветовал я ему и протянул сигарету.
— Ага, — сказал боец и, не снимая с себя одеяла, завалился за спинку дивана. — Вы ежели свои, то ствол отдайте.
Я протянул ему автомат, солдат цапнул его и, накрывшись одеялом, прикурил.
— А вы кто? С нашего полка или еще откуда?
— Да еще откуда, здесь с вами будем воевать…
— Какой тут воевать. Валить отсюда надо побыстрее, пока всех не перещелкали. Нас человек восемь тут осталось, а вас что, всего трое, что ли?