Дженни взяла его за руку, и Бен закрыл глаза. Ее чисто дружеский жест не значил того, чего хотел Бен. Но это придало ему сил описать свои воспоминания и не расплакаться.
– В квартире было так тихо, – прошептал он.
Слишком тихо.
Он мысленно снова перенесся в тот день, 2 августа, и уже не слышал ничего, кроме белого шума в ушах.
Музыка помогала Джул не чувствовать себя одиноко. Когда была дома, она всегда запускала плей-лист на ноутбуке. Beatsteaks, Goo Goo Dolls, 30 Seconds zu Mars, Biffy Clyro. Преимущественно рок. У них был одинаковый вкус.
Но в тот вечер в квартире царила мертвая тишина, хотя Джул была дома. Бен понял это по связке ключей, которая аккуратно висела на крючке рядом с дверью.
– Джул? – позвал он, и уже тогда в его голосе звучал страх. У него заложило уши, словно он сидел в самолете, который попал в воздушную яму.
Затаив дыхание, он шел на свет.
Задняя дверь на кухне, ведущая во внутренний двор, была открыта.
«Как приглашение на праздник по случаю убоя свиньи», – еще подумал он, сам не зная, как такая больная мысль пришла ему в голову. Возможно, его мозг уже предвосхищал картинки, которые вскоре откроются взгляду.
Опрокинутое инвалидное кресло. Погнутое, лежащее на земле. Как и Джул. На животе, с нелепо вывернутыми руками, головой в грязи, словно одним ухом она прислушивалась к подземным звукам. Изо рта текла кровь.
И еще ее глаза.
Один глаз, который видел Бен, когда медленно подходил к Джул. Глаз взывал к Бену. Мучительно, жутко и все равно беззвучно, как человек на картине Эдварда Мунка.
«Она спрыгнула, когда я выходил из машины?»
Бен застонал, бросился к Джул, опустился рядом с ней на колени и не решался дотронуться до нее. Он даже не хотел касаться ее блузки, перепачканной кровью, которая текла откуда-то из раны на ее теле.
Впоследствии Бен не мог сказать, как мобильный телефон оказался у него в руке и как он сумел позвонить в службу спасения.
– Ты к ней не прикасался?
Вопрос Дженни вернул его в реальность. Бен открыл глаза и сделал еще один глоток из стакана.
– Я не знал, что делать. Я думал, что могу только навредить, если буду ее двигать.
Врачи службы спасения позже хвалили его за эту осмотрительность, а он был просто парализован от шока.
– О’кей, а теперь объясни мне, почему ты сомневаешься в заключении судебно-медицинской экспертизы?
Он вздохнул.
– Ну, с чего мне начать? Открытая бутылка водки на журнальном столике? Я тебя умоляю. Джул ненавидела алкоголь. Даже в Новый год отказывалась от шампанского. Она бы ни за что не купила эту бутылку.
– Только если не решила выпить для храбрости.