Она снова воззрилась на Приша. Потом не выдержала и потрогала его волосы.
– Надо же, зеленые. Как трава! Откуда ты?
Приш вздохнул: не отвяжется. Вкратце он обрисовал ситуацию.
– Да, – протянула незнакомка, – надо же вам так вляпаться.
– А в чем дело? – не выдержал Глеб.
Она закусила губу.
– А дело вот в чем.
Девчонка замешкалась, точно ей было неудобно говорить. А потом решилась.
– Ты сказала, что я человек, – обратилась Харма к Мёнгере, – это так. Мы все здесь люди. Только в кровавое полнолуние становимся волками. И вам надо срочно уходить.
Приш не верил собственным ушам: что она несет? Это какой-то розыгрыш!
– Мы скот прячем за крепкими засовами, даже решетки ставим на двери, – продолжала Харма, – но и это иногда не помогает. Молодежь разум теряет. Если прорвется кто в хлев, вырежет всё поголовье.
– И часто у вас так? – задал вопрос Глеб.
– Два раза в год, когда на небе встает красная луна. Сегодня как раз такой день.
Внизу скрипнула дверь.
– Харма, ты дома? – раздался зычный мужской голос.
Та охнула и приложила палец к губам: молчите.
Затем послышалось мычание и блеянье: хозяева загоняли скот в хлев. Харма спустилась к своим. Наступило долгое ожидание. Никто не разговаривал, даже Хухэ не шевелился. Наконец девчонка вернулась. Она сунула путникам кувшин с молоком и хлеб с сыром.
– Перекусите и пойдем. Наши отдыхать легли, так что время есть.
Путники наспех съели угощение, и Харма позвала за собой. Огородами она вывела их за деревню.
– А почему ты не хотела, чтобы нас остальные видели? – поинтересовался Приш. – Ведь они же сейчас люди, как ты.
– Они ваш запах запомнят, тогда первым делом по следу пустятся. Если вырвутся за ограждение.
– Что?! – Приш не сразу осознал.
Харма кивнула:
– Да, охота. Стая бегает по лесу и окрестностям, убивает. Даже частокол не спасает. Подкоп под забор делают или перепрыгивают. А если человека учуют, то всё – другой дичи не надо.
– И ты?!
Харма опустила голову:
– И я. Только малыши дома остаются.
Она указала в сторону молодого леса:
– Вам туда. Бегите как можно скорее. А потом на дерево заберитесь, повыше. Главное, до рассвета продержаться.
Она протянула веревки:
– Привяжетесь.
Приш заколебался: как же так! Ну почему так несправедливо?! Нормальная девчонка, а два раза в год становится чудовищем.
– Почему?
Харма коротко бросила:
– Проклятье. Никто не помнит, из-за чего. И как снять, тоже никто не знает. Хорошо, что в памяти не остается, что ночью творим. Иначе…
Приш понял: как потом жить, зная, что растерзал другого человека? И сожрал. Ужас. Они попрощались и уже пошли, как Приш остановился.