— Это ценно, Сереженька, — сказала она.
Сергей вспыхнул:
— Я хочу поцеловать тебя.
Когда-то Сережину мать покорила беззаветная рыцарская преданность его отца, но и Вика, человек иной души, живя в другом времени, прониклась поклонением своего друга, оно задело ее. В юноше природа чудесным образом повторила деда с его благородством, добавив отцовскую преданность даме сердца.
— Это ценно, Сереженька, — повторила она.
То, что Сергей оставил ради нее чтение рукописи деда, очень тронуло Вику. Она знала: с дедом у него связано детство и самое начало отрочества. Сергей много рассказывал ей об этой поре. Ее смешило и трогало: взрослый парень, а говорит о чем! Не пытается доказать, как другие молодые люди, с которыми она встречалась до Сергея, что он уже мужчина.
Как-то они пошли в театр. Смотрели «Правда хорошо, а счастье лучше». Ей нравились пьесы Островского, и особенно, если конец счастливый.
После театра Вика возвращалась просветленная.
— Как хорошо все получилось. Вышла Поликсена за любимого, — говорила она. — Правда, случай помог. Не зря купчиха… как ее?
— Мавра Тарасовна, — подсказал Сергей.
— Да, Мавра Тарасовна. Не зря она говорила бедному жениху Платону, который все за правду стоял, что если бы не случай, то он бы со своей правдой плакался всю жизнь. Правда, мол, хорошо, а счастье лучше. А ты, Сережа, на Платона похож. Правдолюбец.
— Вика, а ты смогла бы, как Поликсена, за бедного выйти? — спросил Сережа.
— Почему бы и нет? Была бы такая богатая, как она… А все-таки видишь: правда хорошо, а счастье лучше.
— Вика, так это же принцип купчихи. Она и обмануть может, лишь бы денег побольше хапнуть. Они для нее — счастье. А для Платона сперва — правда. Два мировоззрения.
— Правда! Правда! Правда!.. — капризно воскликнула Вика.
Ее всегда коробило, как она говорила, «умничание» Сергея. Не раз бывало, что он советовал ей: «Прочти, обязательно прочти эту книгу, никогда еще такой не было, уникальная вещь». После уговоров она прочитывала. «Ну как?» — спрашивал Сергей. Отвечала: понравилось то-то и то-то. Он вздергивал на лоб брови, вскидывал руки: «Слушай, ты же идею не поняла!» или «Главное не усекла!».
Похожее говорилось после фильма, спектакля…
И вот на этот раз Вика вспыхнула: горючий-то материал все время подливался:
— С тобой просто скучно! — Она круто повернулась в противоположную сторону и заторопилась прочь от Сергея.
— Вика, куда ты?
— Не смей за мной идти!