— Выходите за меня. Я не могу без вас.
Резко притянул Вику к себе и крепко поцеловал в губы.
…Скоро Вика вышла замуж за Звягинцева и стала хозяйкой двухкомнатной квартиры второго мужа. Он занимал ее в доме на 3-й Фрунзенской.
— Викочка, — сказал Валентин Васильевич, — мы не будем здесь устраиваться фундаментально. Я думаю, нам нужен теперь четырехкомнатный кооператив. А? Как ты думаешь?
— А почему четырех?
— Для каждой уважающей себя семьи должна действовать формула: число членов семьи плюс единица.
— Тогда трехкомнатная?
— А третьего ты не хочешь? — спросил муж.
Вика прильнула к нему.
— Ну вот, моя прелесть. Одна комната — мой кабинет, вторая — спальня, детская и гостиная-столовая для приема друзей и знакомых. Хочу оговориться — спальня будет твоей комнатой. И ты будешь пускать меня к себе, когда сочтешь нужным, — и лукаво посмотрел на жену.
— Я всегда буду рада тебе. Но неужели это возможно — четырехкомнатная квартира?
— Я уже дал задание моему заместителю. Кое-какие варианты намечаются. Сейчас не будем на этом сосредоточиваться. Дело будет идти само собой. А теперь вот что. Как ты смотришь на двухнедельный отпуск в горах? Март там — замечательное время.
— Дадут ли отпуск?
— Мы ведь договорились, что ты пойдешь на курсы косметичек, а они начинаются в апреле. Значит, сможешь в марте уволиться. Ты насчет курсов не передумала?
— Нет.
— Тогда все ладно получается. В Терсколе, это в Кабардино-Балкарии, мы остановимся в гостинице. Нам все устроит директор ростовского отделения моего института.
— Как в сказке! — воскликнула она.
Вика невольно вспомнила разговор с Сергеем, то будущее, которое он предлагал ей, — трудовую интеллектуальную жизнь с маленькими радостями. И все это в маленькой комнатушке, в квартире с родителями. Боже мой, какая тоска! Раньше надо было порвать с Сергеем. И все-таки… и все-таки он иногда снился ей. Они лежали на пляже у моря, Сергей брал ее на руки и нес к воде. Она обнимала его за шею, прижималась к нему… Какое блаженство, как хорошо — до слез… И сон обрывался. Глаза были мокрыми.
Рядом с ней лежал ее второй муж, и она невольно отодвигалась от него. Что ж, выходит, не любит?
Ласки его Вика принимала с трудом, при нем она как бы чувствовала себя в одежде, стесняющей свободу движений.
Рассказала об этом матери. Та, как наседка, видящая опасность, которая грозит ее цыпленку, всполошилась, забегала, захлопотала, захлопала крыльями:
— Да ты что? Уж не задумала ли возвращаться к Сереже? Не любишь Валентина Васильевича… Привыкнешь. Старые люди говорили: стерпится — слюбится. Да только за одно то, что он делает и хочет сделать, а у этого человека слово с делом не расходится, можно, как говорится, ему ноги мыть и воду пить. Запомни: он твой муж настоящий и единственный.