Федька, кажется, заметил его страх, широко ухмыльнулся и покровительственно похлопал по плечу:
— Ну вот, а еще глухим прикидывался! Да не бойся, не выдам. Мусорам стучать западло. Сам этих комчиков терпеть ненавижу…
Он рассмеялся как-то очень заразительно, совсем по-детски.
— А ловок оказался, даже не скажешь, что интеллигент! Нам бы такого башковитого — так не сидел бы я тут.
Отсмеявшись, он быстро оглянулся по сторонам и продолжал уже совсем другим, деловым тоном:
— Ты вот что — мамаше моей письмишко отвези. Не этим же псам доверять! Отдашь в собственные руки, поклон передай, скажи, мол, жив, вернусь скоро. У меня, брат, такая мамаша…
Он замолчал ненадолго, покачал головой, чуть улыбаясь своим мыслям, и на секунду показался почти ребенком. Видно, вспоминал что-то хорошее… Александр наблюдал за ним с удивлением. Так странно было думать, что и у вора, уголовника, оказывается, где-то есть мать, и он ее любит, привязан к ней, беспокоится!
— И смотри мне — если что, так ты ведь беглый! — Словно устыдившись короткой вспышки сентиментальности, Федька заговорил жестко, отрывисто, и в прищуренных глазах загорелись опасные огоньки. — Надо будет — под землей найду!
Этот, пожалуй, найдет, подумал про себя Александр.
— Ну, бывай здоров! — Он небрежно протянул ему руку. — Не кашляй! Письмо не потеряй.
Александр кивнул и молча спрятал конверт за голенище сапога. Говорить он не мог — шершавый комок стоял в горле. Он подхватил свой тощий мешок и почти побежал к причалу — туда, где уже пришвартовался пароход и зэки столпились у сходней.
«Так закончился срок моего заключения. Разговор с Федькой Шнифом оставил в душе странный осадок. С одной стороны, этот человек был глубоко чужд мне, даже противен — уголовник ведь, вор! — а с другой, почти против собственной воли, я испытывал к нему чувство глубокой благодарности. Не выдал же, хоть и мог бы это сделать…
Поистине, странны времена, когда добро и зло переворачиваются с ног на голову и преступник бывает куда добрее и человечнее блюстителей закона!»
И такое бывает, что ж… Максим вспомнил бывшего одноклассника и соседа по дому Алика Васильева. Когда-то они вместе играли во дворе, потом дороги их разошлись — после восьмого класса Алика вышибли в ПТУ за хроническую неуспеваемость, постоянное стремление дерзить учителям и прогуливать уроки, а потом друг детства и вовсе пропал куда-то…
Уже потом, после армии, Максим увидел, как во двор въезжает огромный джип с тонированными стеклами. Тогда, в начале девяностых, такие машины были редкостью и свидетельствовали однозначно — там, внутри, человек непростой!