Профессор каждый год отправлялся в свои экспедиции и возвращался оживленный, загорелый, будто бы даже помолодевший лет на десять. Для любого из молодых ученых попасть туда было большой честью, хотя работать Шмелев заставлял от зари до зари, а порядки в лагере завел спартанские — ни тебе водки выпить, ни с местными барышнями погулять.
Студентов не брали вовсе — только аспирантов и диссертантов. Даже в качестве подсобной рабочей силы Шмелев почему-то предпочитал нанимать местных рабочих, а уж после того, как открывался культурный слой, и на пушечный выстрел не подпускал посторонних к своему драгоценному раскопу. «Что вы, что вы, как можно! Здесь даже пыль — свидетель времен! Захватают все, залапают, ищи потом…»
Но Саша не унывал. Он твердо верил, что рано или поздно своего добьется, а пока — сотрудничал в студенческом научном обществе и даже написал несколько статей, одну из которых опубликовал «Русский исторический вестник». В статье он высказал, пожалуй, спорную, но зато интересную и новую для ученого сообщества идею о том, что прототипом Ивана Попялова — героя народной сказки — был скифский герой, похороненный в зольном кургане. Помнится, ученый секретарь «Вестника» Комаров — длинный, сухопарый, похожий на птицу марабу — неодобрительно покачивал головой:
— Вам бы романы писать, молодой человек!
Однако статью все же напечатали, и несколько дней Саша ходил сияя как именинник. Видеть свое имя, набранное типографским шрифтом, вдыхать волшебный, пьянящий запах свежей краски было совершенно ни на что не похоже, почти волшебно. Даже папенька поздравил его серьезно и торжественно, подарил новый письменный прибор, купленный в писчебумажном магазине у Дациаро на Кузнецком мосту, и прекрасную тетрадь в коричневом кожаном переплете.
И вот, наконец, сбылось! Та самая статья и помогла. Приват-доцент Ященко — веселый, красноносый толстяк, верный друг и наперсник профессора — прочитал ее и уговорил-таки несговорчивого коллегу. «Что вы, что вы, юноша явно не без способностей!» И Шмелев сдался. К мнению Ященки он прислушивался, недаром их в университете звали Дон Кихотом и Санчо Пансой — они удивительно дополняли друг друга.
Так вожделенное разрешение было получено, и вот теперь Саша ехал в Крым. Постепенно он начал засыпать под мерный стук колес, и заветное кольцо на груди, кажется, пульсировало в такт.
Саша закрыл глаза — и тут же им завладело знакомое чувство полета сквозь бесконечность. Сердце радостно дрогнуло. Увидеть Золотой город сейчас, когда мечта становится явью, обретая постепенно зримые формы, — ну, разве это не прекрасно?