Ощущения нахлынули с такой силой, что у Эйлин закружилась голова.
Ее казалось, что бушующие волны нарастающих эмоций и неведомых желаний несут ее куда-то вдаль, за пределы вселенной.
По крайней мере, ее вселенной.
Внезапно все оборвалось, и Эйлин с особой остротой почувствовала то, что находилось рядом с ней.
Горячее. Твердое.
Губы, которые ставили свои условия.
Стальные руки, сжимавшие ее с такой силой, что не оставалось никаких надежд вырваться.
Упругое тело, рождавшее в ней возбуждение и заставлявшее сердце нестись галопом. Ноги, твердые, как ветви дуба, и эта потрясающая грудь, мощная, как стена, но теплая, к которой так и тянуло прильнуть.
Эйлин попыталась взять себя в руки, обуздать эту невероятную новую реальность, нахлынувшую на нее с сокрушительной силой. Коснувшись пальцами тонкого полотна его рубашки, она с силой вцепилась в нее. Попыталась успокоить чувства и навести порядок в голове.
Что он, черт возьми, делает?
Но когда эта мысль достигла ее сознания, Эйлин услышала его слова:
– Другого выхода нет.
Он прав, и она должна благодарить его за то, что он достаточно быстро сообразил…
Его губы дрогнули на ее губах, и мысль, оборвавшись, умчалась прочь, как бабочка на солнце.
Эйлин ничего не могла с собой поделать, пока его губы соприкасались с ее губами, лаская, будоража, лишая рассудка. Почти не осознавая, что делает, повинуясь силе, которой не могла противиться, Эйлин разжала руки и скользнула ладонями по его сильной великолепной груди вверх к мускулистым плечам. Почувствовав, что она нашла тот якорь, который искала, Эйлин уцепилась за них.
И ответила на его поцелуй.
Она должна сыграть свою роль в этой сцене. Вооруженный злодей заглянет внутрь, увидит и подумает…
Словно ведомый – нет, побуждаемый – ее ответом, Фробишер склонил голову набок, и его поцелуй стал крепче, как будто он почувствовал тот страстный призыв, который излучала каждая частичка ее существа, каждый нерв.
Эйлин судорожно вздохнула – она уже не помнила, когда дышала в последний раз, – и ее губы раскрылись. Казалось, будто ею владеет какая-то неведомая прежде жажда. Жажда большего. Большего безрассудства.
Он безжалостно впился ей в губы.
И что-то из самой глубины ее существа, проснувшись, потянулось ему навстречу. Ей хотелось познавать, почувствовать… хотелось брать и наслаждаться. И ее ответ был ему под стать. Поцелуем на поцелуй, страстью на страсть… игра полностью захватила ее.
Никогда прежде поцелуй не дарил ей таких ощущений. По правде сказать, Эйлин никогда и не целовалась так, как сейчас. Она была как спелый плод, который наконец дождался, чтобы его надкусили и насладились им.