Какой-то частью своего сознания Эйлин понимала, что для него это всего лишь уловка. Попытка заставить вооруженного громилу поверить, что только ради этого они оказались здесь, в экипаже на темной улице. Поверить, что их страсть так велика и что ради нее они решились на подобное сумасбродство.
Их губы оторвались друг от друга, чтобы жадно схватить глоток воздуха, и на какую-то долю секунды их глаза под отяжелевшими веками встретились. В тот же миг Эйлин осознала, что ей не потребовались актерские способности, чтобы сыграть эту сцену… как и ему.
Все было слишком… по-настоящему.
Словно охваченные безумием, они поспешили снова прильнуть друг к другу. Их губы слились в порыве желания слишком сильного, чтобы его можно было отрицать. Эйлин никогда не могла себе представить страсть такой силы, как та, что вспыхнула между ними.
Приложив ладонь к его щеке, она бесстрашно целовала его с тем же жаром, каким были наполнены прикосновения капитана.
Откуда-то издалека до нее донесся хриплый гортанный смех.
Потом очень низкий голос произнес:
– Мне захотелось посмотреть, чем занимаются твои пассажиры, приятель.
– Думаю, это очевидно, – промямлил в ответ Дейв.
– Эт точно. Теперь я вижу, что мне не о чем беспокоиться. По крайней мере, если я не ее муж.
Грубо хохотнув, громила пошел прочь.
Эйлин навострила уши и попыталась отвлечься от поцелуя, чтобы понять, далеко ли он отошел.
Рука Фробишера, лежавшая у нее на затылке, напряглась и настойчиво потянула ее голову к себе, заставляя все ее чувства, обострившись с новой силой, увлечь ее в очередной виток страсти.
Она понимала, что уже может перестать его целовать, но не могла найти в себе сил и воли, чтобы отстраниться, вырваться из его колдовских объятий.
Но разве она не могла положиться на то, что он сам прекратит это, как только они будут в безопасности? Она отодвинется от него, когда он ее отпустит, и, если он этого не делает, значит…
– Он ушел, мисс. Куда теперь мне вас отвезти?
Эти слова грубо вернули Эйлин к реальности. К ясному пониманию того, что она делает и с кем.
Боже, куда подевался ее здравый смысл?
Она вдруг почувствовала, что может с легкостью прервать поцелуй и отодвинуться, в чем ей помог сам Фробишер, тоже спустившийся с небес на землю по воле Дейва.
Они сидели, обнявшись, в теплой темноте экипажа и смотрели друг другу в глаза.
И не могли оторваться. Эйлин чувствовала, как ей в бедро упирается твердая от возбуждения плоть его мужского естества. Ей было двадцать семь, и она понимала, что означает это обстоятельство.
Но потом его лицо помрачнело, руки, обнимавшие ее, разжались. Взяв Эйлин за талию, он приподнял ее и пересадил со своих колен на противоположное сиденье с таким проворством, что она едва успела моргнуть.