Аман стоял в стороне, как обычно погруженный в свои мысли. Его левая рука была залита кровью. Ему повезло: пуля прошла навылет. Тело Люсьена лежало неподвижно. Сабин чистил один из своих кинжалов.
Все как всегда дома.
Он потер виски, пытаясь унять подступающую головную боль, лениво наблюдая за остальными. Даника смеялась над….
Глаза Париса округлились. Какого черта? Даника? Здесь? Он вскочил, вне себя от удивления. Его окатила волна головокружения, он зашатался, но устоял на ногах. В ручейках крови, разлившихся вокруг него, Парис увидел отражения происходящих событий.
– Ты это видишь?
– Что? – спросил Страйдер. – Люсьена? Этот болван должен был забрать с собой свое тело. И зачем он его здесь бросил?
– Нет. Это. – Его изумление нарастало, и Парис махнул рукой в сторону своего видения.
Страйдер вскинул бровь:
– Сабин? Да. Уродлив, как обычно, но это не значит, что нужно делать такое перепуганное лицо.
– Нет, это женщина.
Повисла неловкая пауза.
– Какая женщина? – озадаченно спросил Страйдер.
Парис был сбит с толку. Видения были яркими, перед ним развертывались сцены, как кадры из кинофильма. Но главным объединяющим звеном в этом фильме была она – прекрасная Даника.
Во всех его видениях она парила в облаках, наблюдая за происходящим вокруг. Как Аман. Иногда он видел, как веселятся ангелы. Иногда перед ним представали страшные гримасы демонов. А в последнем видении Даника стояла прямо перед ним. Она протянула руку, и он увидел у нее на ладони ларец Пандоры.
Он уже тысячи лет не видел его, но помнил каждый уголок, каждый драгоценный камень, украшавший поверхность, каждую мельчайшую деталь этого вместилища зла, ставшего причиной его вечных страданий. Ларец Пандоры не изменился. Белоснежные кости, извлеченные из тела умирающей богини Угнетения, были спрессованы в обманчиво крохотный кубик. На его поверхности сияли рубины, изумруды, алмазы и сапфиры.
Демон Разврата осознал, на что он смотрит, и яростно заревел, прорываясь сквозь разум Париса, отчаянно желая уничтожить ненавистную вещь.
«Разбей ящик. Уничтожь!»
– Я не могу. Он не настоящий.
Но демон не обратил внимания на его слова. Требовал: «Разбей!»
Не обращая внимания на вопли демона, Парис придвинулся ближе. Даника продолжала протягивать ему ларец, словно предлагая взять его. Она даже подмигнула ему.
Парис разинул рот от удивления, напрочь забыв о боли. Какого черта?
– Как ты себя чувствуешь, Даника?
Даника сидела на краю кровати Рейеса, опустив голову и прерывисто дыша. Казалось, она не могла вздохнуть полной грудью и ей не хватало воздуха. Прошел час, а возможно, целая вечность с того момента, как Аэрон ответил на вопрос о ее бабушке: «Думаю, я убил ее».