Он был так близок к побегу. Легион прогрыз его плоть, и ему оставалось лишь разгрызть кости, но в этот момент демон почуял приближение воинов и исчез. И появился уже позже, когда все закончилось.
– Ты знаешь, где эти женщины? – спросил Рейес, очевидно не догадываясь, что Легион представляет его себе на серебряном блюде, как самое изысканное лакомство. – Скажи мне, наконец.
О, Аэрон знал, где эти женщины. Знал каждую проклятую секунду каждого чертова дня. Но он был беспомощен, и это изводило его, сводя с ума. Когда женщины умрут, он успокоится. Безумие исчезнет, и Аэрон перестанет ненавидеть каждого, кто появляется на его пути.
– Ответь, – повторил Рейес.
– Да, – наконец признался Аэрон, зная, что его ответ поразит цель и глубоко ранит в самое сердце. – Я знаю, где они. – «Во что ты превратился?» Он знал, что должен испытывать чувство вины, но у него на это не было сил. Запертый глубоко под землей, он лишился всех чувств, кроме ненависти. Жажды убивать.
Глаза Рейеса полыхали черным пламенем, его ноздри раздувались. Наконец-то.
– Можно я выссосу егго кровь? – спросил Легион, впиваясь когтями в плечи Аэрона. – Пожжалуйста.
– Нет, – ответил Аэрон.
Рейес должен умереть быстро, поскольку долгая и мучительная смерть станет для него наслаждением. А Рейес не заслуживал наслаждения. Ведь он прятал девчонку от Аэрона. Такое преступление заслуживало сурового наказания.
«Преступление? Это не преступление, это сострадание. Это не ты. Борись».
Он прищурился. Незачем бороться. Ему дали приказ, и он его выполнит.
– А как насчет девчонки? – спросил Легион. – Могу я выпить ее кровь?
Рейес тихо заворчал.
– Нет, – ответил Аэрон. – Она моя.
Рейес шагнул вперед, сжимая в руке серебристое лезвие кинжала:
– Она моя. – Лишь дойдя до середины клетки, он вдруг понял, что погорячился, и резко остановился.
Опасно.
– Я знаю, она рядом, – вкрадчиво произнес Аэрон. – Ее аромат слишком силен, и он будит во мне желание сражаться.
Рейес шагнул назад, защищая единственный выход. Защищая ее. Аэрон закрыл глаза, внезапно услышав в своем сознании предсмертные крики Даники. «Не убивай меня. Прошу, не убивай!» – кричала она.
Он нахмурился, пораженный неожиданной догадкой. Это были не ее крики. Они были настоящими, были воспоминаниями о другом человеке. Каждый вопль казался восхитительной лаской для его опустошенной души. И это убийство, несомненно, принесло ему огромное удовлетворение.
Аэрон ощутил сладкий и горячий запах крови, это удивительное ощущение было подобно нежности теплой ночи после холодного дня, ласковому лунному свету после палящих лучей яростного солнца. Он словно перенесся в прошлое и снова стоял над ее обмякшим телом, наслаждаясь слабостью жертвы.