И только послѣ того, какъ голодъ обнаружился въ рѣзкихъ и кричащихъ формахъ, когда цынга начала косить народъ тысячами, администрація, видимо испугавшись грозныхъ размѣровъ народнаго бѣдствія, начала, наконецъ, относиться болѣе снисходительно къ ходатайствамъ кружка о разрѣшеніи тому или иному лицу ѣхать въ уѣздъ, чтобы работать на голодѣ.
Но не одна администрація относилась враждебно къ добровольцамъ, безкорыстно работавшимъ на голодѣ. Не менѣе враждебно относились къ нимъ и представители Краснаго Креста, особенно разные ротмистры и поручики гвардейскихъ полковъ. Получая огромные оклады и гонорары и располагая разными „подъемными”, „прогонными" и „суточными", эти господа, пріѣхавъ въ Самару спасать населеніе отъ голода, ознаменовали свое пребываніе здѣсь гомерическими кутежами, разгулами и оргіями. Память объ этихъ кутежахъ и оргіяхъ до сихъ поръ еще сохраняется въ Самарѣ. Но объ отношеніи „красно-крестныхъ “къ добровольцамъ, а также о дѣятельности Краснаго Креста на голодѣ—я подробно разскажу въ другомъ мѣстѣ.
Администраторъ-крѣпостникъ.
Отношеніе мѣстной губернской администраціи къ голоду, между прочимъ, весьма ярко обнаружилось при открытіи въ январѣ мѣсяцѣ 1899 года въ г. Самарѣ очередного губернскаго земскаго собранія, которому предстояло еще разъ заняться обсужденіемъ вопроса о продовольствіи населенія и разсмотрѣть ходатайства нѣкоторыхъ уѣздныхъ земствъ о новыхъ дополнительныхъ ссудахъ.
Собраніе было открыто рѣчью исправлявшаго должность губернатора самарскаго вице-губернатора Б. Г, Кондоиди,—рѣчью, которая, безъ сомнѣнія, надолго останется памятной въ исторіи голодовки 1898—99 гг. Но, прежде чѣмъ говорить объ этой рѣчи, необходимо сказать нѣсколько словъ о личности самарскаго администратора или, точнѣе говоря, о его общественныхъ взглядахъ и убѣжденіяхъ, поскольку они сказались въ его дѣятельности.
Занимая постъ вице-губернатора, г. Кондоиди состоялъ въ то же время усерднымъ сотрудникомъ „Гражданина" князя Мещерскаго и „Московскихъ Вѣдомостей" г. Грингмута, Въ этихъ почтенныхъ органахъ онъ печаталъ статьи, въ которыхъ громилъ русское земство вообще и самарское въ особенности за ихъ либерализмъ и демократическое
направленіе, особенно ненавистное ему. Не мало доставалось также и „третьему элементу".
Во многихъ статьяхъ г. Кондоиди весьма не двусмысленно доказывалъ или, точнѣе говоря, доносилъ по начальству о томъ, что самарскіе земцы недостаточно проникнуты вѣрноподданническими чувствами и что въ своихъ постановленіяхъ они нерѣдко идутъ наперекоръ даже высочайшимъ резолюціямъ, не говоря уже о министерскихъ циркулярахъ.