На экране Алёша был совсем другим, завораживающим, яростным и уверенным, как демон, сорвавшийся с цепи. Судьи сидели, раскрыв рты, и вдруг остановили его бестактно, не вовремя, начали перепалку. Затаив дыхание, Маша переживала о том, что скажут, чувствуя себя растерянной, рассерженной, не понимающей, как можно не видеть его таланта и говорить подобную ересь. Машу раздирали надвое гордость за Алексея, словно это она, она и никто другой открыла его дар, будто и стоял он на сцене лишь благодаря ей, и тёмное желание быть отомщённой. Хотя бы так. Низко и несправедливо. Чтобы Алексей ощутил себя униженным, ненужным – как чувствовала себя она.
Видео затянулось. Маша не могла не смотреть на его лицо. Оператор навёл объектив камеры на глаза крупным планом – невероятные, наполненные страданием. Маше стало дурно и абсолютно невыносимо. Из сабвуфера полился его голос, достающий до самого сердца.
Маша вскочила и, вырвав из Лёниных рук пульт, резко нажала на «стоп». Видео застыло.
– Как он посмел?! – гневно выкрикнула Маша. – Как он посмел?!. Петь ЭТО?!
Катя стала мрачнее тучи и, видя реакцию подруги, пробормотала:
– Отморозок. Надо было…
– Не надо. – Лёня тронул её за локоть и поторопился свернуть браузер. Катя оглянулась на мужа и прикусила язык.
– Не-на-ви-жу-его, – процедила Маша. – Ненавижу! Лицемер… Предатель!
– Он тебя не достоин, – сурово проговорила подруга. – Ты должна его забыть.
– Я забыла.
Катя не ответила на откровенную ложь. Маша опустилась на стул, снова встала, уронила вилку, нервно сказала:
– Спасибо за ужин. Спасибо, Лёня. Мне стало легче. Намного! Аха-ха-ха! Работа будет великолепной. Далан и Алексей… Чудесно! Просто замечательно! И я посерёдке плясать буду: во саду ли, во городе. Чёрт! Осталось только повеситься. Я этого не вынесу. Такого лицемерия. Неуважения… – Машу била крупная дрожь.
– Успокойся сейчас же! – встряхнула её Катя. – Мария! Приди в себя! Я тебя сейчас ударю!
Маша перевела дух и заплетающимся языком проговорила:
– Всё. Прости-прости. Я спокойна. Прости.
– Возьми водички.
– Не надо, спасибо. Нормально. – Маше стало неудобно. Друзья смотрели, сопереживая, но она всем нутром почувствовала их неосознанное желание скорее освободиться от неё – от носителя вируса несчастья, внезапно и не к месту проникшего в их уютный, новорождённый мир. Зачем им её сложности? Скорее надо уйти отсюда!
Маша пробормотала:
– Простите, Лёня, Катя. На меня что-то нашло. Я лучше домой пойду.
– Я тебя провожу, – подорвался Лёня.
– Не надо. Правда. Я ничего. – Маша дошла до входной двери и, прежде чем выйти, бросила: – Надеюсь, его выгонят до прямых эфиров.