Алёше стало неприятно. Рыжий был жалок: трясущаяся бородка, колени полусогнутые, как у нашкодившего пса, разве что хвост не поджимал за неимением оного.
– Остановись, – сказал Алёша.
– Что? Поздно? Уже поздно? Ты был в полиции?
– Не был. – Алёша смотрел на рыжего – хотелось его встряхнуть, выпрямить, вернуть человеческий облик – и добавил: – И не пойду.
Рыжий растрогался, принялся трясти Алёше руку:
– Спасибо, брат, спасибо! Век буду обязан. Только не передумай! За лечение, если надо, платить будем. Всё, что скажешь. Я и тут, кстати, всех знаю. Подскажу, познакомлю, сведу с полезными людьми…
– Ничего мне от тебя не надо. На исповедь с женой сходите. И живите по заповедям.
– Сходим-сходим, – мелко кивал головой тот, как сувенирный пёс на передней панели авто. – И обвенчаемся, и сына покрестим.
Алёша уже собрался уходить, но рыжий опять вцепился ему в кисть:
– Брат, я, может, многого прошу. Но ты, я вижу, человек хороший. Напиши Кате эсэмэску, что прощаешь. А то она уже сумку в тюрьму собрала. Целый день по дому бродит, то плачет, то за живот хватается. Боюсь, не доносит. А ведь первенец, брат…
Чтоб избавиться от него скорей, Алёша протянул руку:
– Давай мобильный.
Лёня услужливо подал трубку и, по-жирафьи вытягивая шею, нависал над Алёшей, пока тот набирал текст: «Я поступал не лучше. Иисус прощал большее. Я не держу на тебя зла. Живи спокойно». Алёша нажал на кнопку «Отправить» и, как ни странно, на душе стало легче, будто поставил жирную точку в конце долгой истории. Ненависть страшно к земле прижимает. Хорошо от нее освободиться.
Он вернул телефон горемычному мужу, и, пока тот читал эсэмэску, Алёшу посетила светлая мысль:
– Послушай. А ты ведь реально можешь мне помочь. Ты тоже, кажется, человек неплохой. И к судьбе Маши имеешь отношение.
– Я «за», я «за». Скажи как. – Лёня был весь внимание.
– Присядем. В общем, ситуация почти патовая, и я бы хотел сделать следующее… – И Алёша посвятил внезапного слушателя в свои проблемы.
* * *
Алёша был полон решимости. Цель близка. Конец тоннеля обещал быть светлым, хотя бы отчасти. Главное – до него добраться. Несмотря на то что отпустили конкурсантов отдыхать около полуночи, и на то, что вся наличность вышла, Алёша раздербанил запечатанную в конверт банковскую карточку, надеясь, что отец не заблокировал счёт. Ура! Нет. Запасшись наличкой в банкомате, Алёша снова улизнул к Маше.
В сонной квартире они оба тихонько, прихрамывая, кто во что горазд, уединились в её детской и почти до утра разговаривали шёпотом о батюшке и суде, о прощении и о том, как жили в одиночку всё это время. Просто сидели на кровати рядом, забравшись с ногами. Как друзья, может, чуть теснее, чуть ближе.