Маша снова перекрестилась и неслышно вышла из одинокой церквушки.
* * *
Когда Маша переступила порог дома, на столике трезвонил мобильный.
– Привет! – Это была Катя. – Ты как?
– Спасибо, Катюш. Я в порядке, – спокойно ответила Маша. – Ты сама нормально?
– Ага, – чувствовалось, что Катя улыбается, – я просто напомнить хотела, что Анка сегодня сбор объявила – в одиннадцать. Если ты не в силах, я чего-нибудь придумаю. Не репетиция всё-таки…
– Я приду. Слушай, ты говорила, что тебя хозяйка достала… Ты ещё ищешь квартиру?
– Да, – вздохнула Катя, – только пока никак не найду нормальный вариант: то далеко, то дорого.
– Как смотришь насчёт того, чтоб у меня пожить?
– Ой, а это удобно? У тебя ж вроде однушка…
– Удобно, – сказала Маша. – Можешь перебираться сегодня вечером.
– Правда? Не шутишь?
– Нет.
– Спасибо! А то меня эта тётка со свету сживает, – радовалась Катя. – Ну а про денежку мы договоримся.
– Потом, – ответила Маша и положила трубку.
Часы показывали 9.00 – лимит вежливости истёк, и Маша, собравшись с духом, набрала номер:
– Алло, Дмитрий Иванович? Здравствуйте, это Маша Александрова. Вам удобно говорить?
– Да-да, я слушаю, – быстро проговорил папин друг. – Ты про мальчика этого хочешь узнать? Так я уже спрашивал. Всё так же. В коме.
– Не совсем, Дмитрий Иваныч, – сглотнула Маша. – Я прошу вас дать мне работу.
– Какую работу? – не понял тот.
– Помогите мне, пожалуйста, устроиться санитаркой в нейрохирургию. Я могу работать бесплатно, как доброволец, – медленно, но уверенно проговорила Маша. – Только не думайте, что это минутный взбрык взбалмошной девчонки. Дело в том, Дмитрий Иваныч, что я совершила ошибку. Серьёзную. Я думала много и поняла, что должна помогать кому-то, чтоб исправить… И не благотворительными концертами, танцами или ещё чем-то, а вот таким обычным, физическим трудом. – Изумлённый Дмитрий Иваныч не перебивал, и Маша продолжила: – Я, конечно, могу устроиться в больницу здесь, в Москве, но не буду скрывать – хотелось бы приносить пользу тому пострадавшему парню, Алексею, тоже. Просто так я ухаживать за ним не могу – я посторонний человек. На что-либо претендовать не имею права… но, скажу вам честно, мне он не безразличен.
– Машенька! Ошибки молодости – у кого не бывает?! – принялся увещевать её Дмитрий Иваныч. – Всем мы косячим, и не только в молодости. Но ты перегибаешь палку – сама подумай: санитарки же не только чистоту в отделениях наводят, они утки выносят с дерьмом и рвотой, лежачих моют – всех подряд, и, если умирает кто-то – тоже, тяжести таскают, туалеты драят. И ночные смены бывают, и дневные. Это же каторга! К нам устраиваются только от безысходности. А ты – девочка тонкая, красивая, у тебя талантище какой!