– Не надо, Дим.
Он перестал, хотя ему все хотелось ей объяснить, какая она прелестная, как ему хорошо с ней и чтобы она не думала… О чем не думала? Да ни о чем не думала! И они старательно делали вид, что ничего вообще не произошло. А что такого? Подумаешь! Ну, спят вместе – и что?
А потом Анна напомнила о себе. Димка шел по Кузнецкому и увидел афишу выставки – керамика и живопись, две художницы. Живопись Аны Самойловой. Аны! Господи… На негнущихся ногах он поднялся куда-то вверх по лестнице, заплатил какие-то деньги и побрел по светлым залам среди полосатых горшков и клетчатых ваз. Он узнал ее живопись, как будто это была она сама, вспомнил сразу все и закрыл глаза, пережидая приступ боли: ее голос, смех, запах, тепло ее тела, ощущение от ее кожи и волос – все это рухнуло на него как лавина, и он еле трепыхался, заваленный кусками льда и колючего снега.
На одной из стен висела фотография Анны – он жадно всматривался, а она улыбалась ему, слегка щурясь на солнце, и волосы развевались на ветру. «Я сейчас умру, – подумал он. – Вот прямо сейчас». Откуда-то послышались голоса, и Димка резко повернулся: «А вдруг это она?» Тогда он точно умрет на месте. Но это были какие-то посторонние люди. Он несколько раз обошел залы – в одном из них сидела компания забавных кукол, он даже подошел посмотреть, при чем здесь куклы: оказалось, одежду для них шила Анна. Когда уходил, дамочка на контроле предложила ему буклет, и он взял: там были какие-то картинки, но видел только Анну с развевающимися волосами.
Забыв про все дела, он долго брел, сам не зная куда. Потом очнулся. Может быть, позвонить? Старый номер не отвечал, но добыть ее телефон было проще простого. Давно можно было найти Соню Лифшиц, что-нибудь придумать, заодно расспросить, как там Анна. Он сам не понимал, что, собственно, мешает ему так сделать. Гордость? Обида? Страх? Так ничего и не придумав, поехал домой. Окончательно опомнился Димка только тогда, когда позвонила Каринка, про которую он забыл напрочь! Как будто ее вообще не существовало! Ему было ужасно стыдно, и он даже купил ей по дороге букет цветов, а Каринка так странно на него посмотрела, что стало еще хуже. Рассказывать про выставку он не собирался – после тех откровений на детской площадке они больше ни разу ни о чем таком не заговаривали: ни про индейское лето, ни про то, что происходит между ними. А что, собственно, происходит? Вот именно.
Чувствуя себя виноватым, Димка был необычайно нежен и довел Каринку до полного умопомрачения, хотя далось ему это нелегко – призрачная тень Анны словно витала над ним, не давая забыться. Но он старался. Первый раз он остался на ночь. Утром Димка долго рассматривал спящую Каринку: она легко дышала, у нее вздрагивала верхняя губа, слегка опухшая от поцелуев, под глазами лежали голубоватые тени, а на шее сбоку был явный синяк… Он пощекотал ее за ухом, и она смешно дернула плечом.