Она почувствовала, что он повернулся к ней.
— Извините, но мне было сказано, что работа включает в себя проживание, и честно сказать, это одна из причин, по которой я взялся за неё немедленно. Я сейчас съехал с одной квартиры и пока не нашёл другую, мне негде остановиться. Думаю, я смог бы на несколько ночей занять диван у друга, но наверняка отдыхать толком не получится, и мне будет трудно справляться с работой здесь.
— О, — Софии сразу стало плохо. Внутри поселилось чувство вины. Может быть, это обычное дело для медработников — проживание с пациентами. Она ведь даже не спросила об этом в агентстве, так что сама виновата.
Точно, и у неё ведь есть место. Две комнаты уже отремонтированы. Она заняла одну, и не было никаких причин, чтобы не отдать ему для проживания вторую. Никаких причин, чтобы быть эгоисткой.
Кроме того, агентство обладало хорошей репутацией и наверняка проверяло всех своих сотрудников, ведь они заботились о беззащитных людях. Ей не стоит бояться чего-то с Тритоном — за исключением собственного ничем не обоснованного притяжения. При том, что она не знала, как он выглядит, и могла только слышать его мелодичный голос, чувствовать прикосновения и да, запах, его чистый мужественный запах соли, моря и песка. Объяснить своё влечение София не могла. Соль и море? Странно. Где она могла чувствовать этот запах раньше?
— Конечно, — быстро произнесла София, пока молчание не затянулось. — Здесь множество комнат. Извините, что не подумала об этом раньше. Так ведь наиболее практично, верно? Уверена, в агентстве всегда так работают, да?
И почему она лепечет, как шестнадцатилетняя школьница, столкнувшаяся с предметом своего обожания?
— Да, это обычная практика. — Голос Тритона оставался спокойным и собранным.
Что он о ней подумает? Может, просто спишет всё на её состояние и не придаст этому значение? Конечно, если он поживёт с ней несколько недель, пока зрение не вернётся, она привыкнет и не будет так нервничать рядом с ним.
Единственная радость в том, что она не видит его лица, — её не смущает то, как его наверняка передергивает от её лепета, или, того хуже, то, как жалостливо он на неё смотрит.
— Так где я сплю?
«С таким страстным голосом — в моей постели».
София взяла себя в руки и тяжело сглотнула.
— Эм, я, ну-у-у… спальни на третьем этаже, — выговорила она, заливаясь краской до корней волос. Она даже не в состоянии произнести при нём слово «спальня» — ну что за безумие?