И он к таким делам стремился.
При этом никто не смог бы упрекнуть Рамиза Омахановича, что он излишне берег себя, и потому рядом с ним погибали другие, а он оставался невредимым. Гадисов никогда не прятался ни от боя, как делают некоторые эмиры, посылая вперед моджахедов, сами отсиживаясь в пещерах или в блиндажах, ни от физического труда — когда он давал приказ копать подземную галерею, то всегда первым брал в руки лопату или заступ, чтобы показать пример. За это его в джамаате уважали и даже любили.
Рамиз Омаханович чувствовал это, хотя слов таких, понятно, ни от кого не слышал. Но больше всего моджахеды его ценили за умение вывернуться из любой, самой сложной ситуации. Как он выворачивался сейчас, забравшись сначала в дебри, по-простому называемые окружением, сумев извлечь из этого выгоду в виде трех «Стингеров» и шести ракет к ним и снова обманув противника. Джамаат уходил от преследования организованно, не испытывая страха, какой бывает при бегстве. А все потому, что Рамиз Омаханович умел даже бегство организовать так, что оно выглядело как отступление, причем отступление почти победное…
* * *
Ущелье закончилось. Преследователи не догнали джамаат…
Это дало возможность проявить привычную осторожность и не выскочить за крайние скалы «ворот», а рассмотреть пространство в бинокль. Правда, бинокль не обладал функцией ночного видения. Но другого в джамаате не было. А свет звезд и луны на равнине казался достаточно ярким, чтобы увидеть все крупные предметы. Это могли бы быть бронетранспортеры или боевые машины пехоты, перекрывающие выход.
Но ничего похожего увидеть, к счастью, не удалось. И эмир Гадисов, впервые за время перехода, подсветив себе фонариком-зажигалкой, посмотрел в карту, повернув ее по очертанию хребта. И показал направление рукой:
— Вперед!
Джамаат ждал команды. Никто не снял с плеч рюкзак, чтобы отдохнула спина. Все понимали: предстоит еще длинный путь, только после его завершения можно будет вздохнуть с облегчением. А сам Гадисов внимательно смотрел под ноги. Но почва была такая жесткая и высушенная летним кавказским солнцем, что следов на ней не оставалось. Вариантов определения направления поиска по следу не существовало.
Пошли сразу в том же привычном темпе, в котором передвигались раньше. Но, когда было пройдено около сотни метров, до слуха эмира Гадисова донесся звук тяжелых дизельных двигателей.
Он шел со стороны других ущелий и продвигался к тому, которое джамаат только что покинул. Преследователи опоздали. Они, видимо, передали в свой штаб о возможности передвижения джамаата и подтянули бронетехнику, чтобы перекрыть пути отхода. Однако было уже поздно. Джамаат эмира Гадисова и в этот раз успешно миновал опасную зону и вышел победителем.