Виолетта сказала тогда: «Этот снимок – для вас», – и была права. Такую фотографию не ставят в рамочке на стол. Ее нужно носить с собой, чтобы смотреть на нее всякий раз, когда находишься вдали от дома, а после звонить любимой, чтобы услышать ее голос.
Брэм отшвырнул мобильник в сторону. Проклятье! Он слишком много времени провел в одиночестве. Чересчур долго у него не было женщины. У себя, в цитадели, шейх сейчас отправился бы поплавать в бухте или переночевал бы в конюшне. Но тут, во дворце кузена, несмотря на радушный прием, необходимо соблюдать формальный протокол. Те же условности придворного этикета когда-то буквально душили Брэма во дворце его отца и заставили сбежать оттуда в поисках свободы – такой, какую чувствуешь на шумном восточном рынке или скатываясь с крутой горы где-нибудь в Европе.
И при этом, положа руку на сердце, Брэм вынужден был признаться самому себе, что из объятий Руби он бы никогда не сбежал.
Снова взяв в руки телефон, шейх завел в строку поиска интернет-браузера имя «Джульетта Ховард». Вот она. На фото ей всего лет шестнадцать. Сидит верхом на внушительной лошади, смеется в объектив, держит над головой выигранный кубок, а глаза так и сияют торжеством.
Он нашел и другие ее фото в статье о подающих надежды юных наездниках. Темные волосы Руби были тогда длиннее и свободно спадали на плечи, на юном лице отражалась уверенность в счастливом будущем. А вот другой снимок. На нем Руби старше лет на пять. Она выходит из офиса рука об руку с мужчиной, на которого смотрит влюбленным взглядом.
Джефф… Когда это имя случайно вырвалось у Руби, Брэм не обратил на него внимания и вспомнил лишь теперь. Значит, это тот самый человек, который продал журналистам ее историю. Как тут, под фото, написано, он «пришел в ужас», узнав правду, и почувствовал себя «бессовестно преданным этой женщиной»…
Наутро после завтрака Брэму и его жене предстояло отправиться в путешествие – шейха ждала встреча с отцом. Руби собиралась одеться в дорогой, но без изысков, деловой костюм черного цвета и украсить шею жемчужным ожерельем своей матери. Однако Нур приготовила для хозяйки синее кружевное белье, живописный темно-синий сальвар камиз, украшенный богатой вышивкой и аппликацией в виде павлина, тонкий шифоновый шарф в тон, бирюзово-голубые замшевые сандалии и абаю – тонкую, почти невесомую шелковую накидку, похожую на свободное платье.
На туалетном столике была приготовлена щетка для волос, косметика и две шкатулки для драгоценностей. В одной лежало бриллиантовое обручальное кольцо Руби, которое Брэм во время церемонии надел ей на палец, а во второй – ожерелье и серьги из бирюзы в тон туфлям и аппликации на платье.