— Еще чего! Как это «не надо»? Анастасия, не торгуйся, мы с тобой уже давно обо всем договорились. Я согласилась, что ты не будешь покупать к свадьбе специальное платье, наденешь то, что есть, но уж лицо будь любезна привести в порядок.
Она повернула голову и увидела сестру своего жениха, стоящую босиком и закутанную в длинное махровое полотенце.
— Ну Настя же! — нетерпеливо воскликнула Даша, с остервенением водя утюгом по юбке. — Не выводи меня из себя, шевелись. Мы же опоздаем!
Когда ровно в девять в дверь позвонил Александр Каменский, Настя уже выпила две чашки кофе и в выглаженном костюме стояла перед зеркалом в ванной, нанося на лицо макияж.
— Ася! — крикнул брат из прихожей. — Тебе письмо.
— Какое?
— Не знаю. В дверях торчал конверт. Без надписи.
Настя положила кисточку и вышла навстречу брату. Они расцеловались, оглядывая друг друга насмешливо, но придирчиво.
— Ну как? — спросила Настя. — Гожусь?
— Вполне. А я?
Высокий, худой, некрасивый, Саша сегодня выглядел суперменом из голливудского фильма. То ли костюм его был сшит у по-настоящему хорошего портного, то ли выражение лица изменилось, но весь его облик, казалось, кричал: «Я удачлив, и я могу все. У меня получается все, как я хочу, и никто не может мне помешать».
— Чертовски хорош, — улыбнулась Настя. — Давай письмо.
Она взяла протянутый белый конверт и нетерпеливо вскрыла. На сложенном в четыре раза листочке бумаги печатными буквами было написано:
«Не делай этого. Пожалеешь».
Она не сумела справиться с собой, резко побледнела, руки задрожали.
— Что? — озабоченно спросил Александр. — Что-нибудь плохое?
— Не обращай внимания. Ерунда всякая, — ответила она, стараясь не выдать испуга и волнения.
— Ася!
— Сашенька, не бери в голову. Все в порядке. К нашей общей свадьбе это никакого отношения не имеет. Пойди, пожалуйста, на кухню и на пять минут отвлеки Дашу и Лешку, чтобы они не входили в комнату. Мне нужно позвонить.
Она закрыла дверь, схватила телефонный аппарат и набрала номер следователя Ольшанского.
— Константин Михайлович, — торопливо заговорила она, — Артюхин, видно, здорово испугался. Мне в дверь сунули письмо угрожающего содержания. Чтобы я не сообщала следователю, то есть вам, о нашей с ним вчерашней встрече, а то, дескать, пожалею.
— За письмо хваталась?
— Только ногтями и за самый краешек. Я ученая, как собака Павлова. За такие письма никогда пальцами не хватаюсь, это уже на уровне рефлекса.
— Ты где сейчас?
— Пока дома. Через десять минут уезжаю.
— В какую сторону?
— Сначала в Сокольники к десяти часам, а потом, к двенадцати, возвращаюсь в район Измайлова, потом к двум часам едем в центр, в «Метрополь».