— Нет. Никак не найду подходящего момента. И всё чаще мне кажется, что сейчас вообще момент не подходящий.
— А может, надо наоборот, поставить перед фактом?
— Не думаю, Оль. Не тот случай. — Я печально вздохнула. — Такое дело суеты и поспешных решений не терпит. Нужно хорошо подумать, вместе.
— Да, наверное, ты права.
Я глубоко вдохнула приятный, наполненный ароматом розового масла, воздух.
— Надеюсь, что скоро всё успокоится, и вот тогда…
— Как это мечтательно прозвучало: «И вот тогда…», — рассмеялась Ольга.
— Если честно, сейчас я мечтаю только о покое. Знаешь, что такое счастье? Это покой. И уверенность в том, что ты ничего не хочешь менять.
Ольга повернула голову и посмотрела на меня огромными, темными глазами, которые сверкали на фоне грязно-серой массы, толстым слоем нанесённой на её лицо.
— Да, дорогая, тебе точно нужен ребёнок. Женщине не идет философствовать. Это только феминисткам идет, а у замужних на это времени не остаётся.
Я улыбнулась, не собираясь с ней спорить.
Часом позже мы распрощались на стоянке, Ольга первой отъехала, а я медлила, разговаривая с мужем по телефону. Стояла, облокотясь одной рукой на крышу машины, без особого интереса поглядывала по сторонам, и замолчала, пронзённая удивлением, ужасом и возмущением одновременно, когда заметила неподалёку Гришку. Он стоял совершенно спокойно, никого не боясь и ничего не опасаясь, на меня смотрел, и вроде бы ждал, когда я по телефону наговорюсь. Смотрел прямо на меня, а когда понял, что я его заметила, улыбнулся. А я дар речи потеряла. Тут же принялась оглядываться, словно воровка, пойманная на месте преступления, и совсем забыла, что с мужем по телефону разговариваю.
— Стася, ты слышишь меня? Что-то случилось?
Я рот открыла, но заговорить сумела лишь через несколько секунд.
— Нет, всё хорошо, Серёж. Просто тут паркуются… не слишком умело. Ты когда домой?
— К ужину. Я позвоню ещё.
— Хорошо. Целую тебя, — проговорила я непослушными губами, телефон выключила и убрала в сумку. А сама глаз с Гришки не спускала. Тот кивнул в сторону, и направился по тротуару к пятиэтажке сталинской постройки. Я села в машину, трясущимися пальцами вставила в замок ключ зажигания и вцепилась в руль, наблюдая за тем, как Гриша переходит дорогу в неположенном месте. Оказался на другой стороне улицы и скрылся в подворотне. Я дыхание перевела, глянула на себя в зеркало, на пылающие щеки, и наконец, тронулась с места. Выехала на дорогу, затем свернула в подворотню, и, недолго мудрствуя, приткнула машину у помойных баков. Вышла, огляделась, отыскивая его взглядом, а голос неожиданно услышала за своей спиной.