— Так точно, товарищ капитан. В непосредственной близости чисто, продолжаю слежение за обстановкой.
— Отлично… Роденко, мостик ваш.
Карпов шагнул к выходу, вдруг обратив внимание на красное аварийное освещение и ручной запор люка, внезапно ощутив холод в животе. Ему вдруг вспомнилось, как он открыл этот люк и увидел в таком же самом тусклом красном свете морду автомата, направленного прямо ему в грудь. Каменная фигура старшины Трояка в люке, его холодные бесстрастные глаза, стальные руки, срывающие у него с шеи командирский ключ… Его охватило ослепляющее чувство унижения, когда он вспомнил, что было дальше. Орлов, смотрящий на него с тихой насмешкой и отвращением в глазах и его последние слова — «Последствия, Карпов. Последствия.»… И на фоне этого резкий, словно удар хлыста грохот орудий «Кирова», выпускающих снаряд за снарядом. И далекое грибовидное облако, набухающее на горизонте, а затем и осознание того, что он сделал.
Карпов опустил голову и быстро вышел через люк. Его лицо было хмурым и встревоженным.
— Капитан покинул мостик!
Он спустился по трапу и направился в сторону кормы. У офицерской столовой сознание зацепило еще одно воспоминание. Орлов… Он вспомнил, как крупный начаопер преднамеренно пролил кофе на его стол. Это был последний раз, когда он говорил с Орловым, и Карпов невольно потер бок, куда Орлов ударил его кулаком.
Щеки покраснели от гнева, и капитан быстро свернул направо, направляясь в свою каюту. Он резко закрыл дверь, снял шапку и вытер пот со лба. Не задумываясь, он подошел к шкафчику, достал бутылку водки и стакан, и тяжело опустился на стул.
Его словно пробрало жутким холодом. Он сделал глоток, а затем резко опрокинул весь стакан, тяжело выдохнув, когда горло обожгло огнем. От водки нахлынуло еще одно воспоминание — о том, как он выпивал с Вольским. Он был угрюм и неуважителен, доведя старика сначала до гневного выражения лица, а затем до того, что оно опрокинул стол. И гнев Вольского был вполне оправдан…
«Вы разговариваете с командующим Северным флотом!
Собственный ответ показался Карпову резким и несколько визгливым.
— Командующим флотом? И где тот флот, которым вы должны командовать, товарищ адмирал? Мы сами по себе, один корабль, потерянный среди моря и вечности. Один Бог знает, где мы сейчас, но могу вас заверить, что флота давно больше нет, и никто в Североморске не ждет нас. Этого больше нет, Вольский. Нет! Поймите это. Если вы хотите понять, зачем я это сделал, просто посмотрите правде в глаза. Все, что у нас осталось, товарищ адмирал, это этот корабль, и никто другой не мог сделать большего, чтобы защитить его. Если бы я не сделал то, что сделал, весьма вероятно, что мы были бы сейчас на дне моря. Вы не думали об этом?»