Подхватив ведро, полное родниковой воды, я разогнулся и, немного перекосившись, направился обратно к нашему лагерю. Лайки крутились рядом, принюхиваясь. Сегодня мы ночевали в молодом, но густом подлеске ельника. Сейчас чаю вскипятим и отправимся дальше. За час до обеда остановимся, и пока женщины будут готовить обед, мы с дедом обиходим лошадей. За три дня схема движения и создания лагерей у нас с дедом уже была отработана, стала привычной.
За эти три дня, по моим прикидкам, мы удалились от деревни километров на шестьдесят, и это неплохо с учётом скорости нашего движения. Надеюсь, мы уже ушли за дальность действий передовых подразделений немцев, не хотелось бы с ними встречаться.
Шагавшая метрах в трёх впереди меня Луша, ходившая со мной за водой, вдруг замерла на тропинке к лагерю. Обойдя её, я и сам замер. Как же я их не услышал? На дороге у лагеря стояли немцы. Самые настоящие, в серой форме, в касках с поднятыми на них мотоциклетными очками, все увешанные разной амуницией, даже длинные тубусы противогазов были, у двоих – карабины в руках, у унтера автомат висел на боку. Кроме автомата у него ещё и кобура с пистолетом была на животе. И он копался в наших вещах в повозке. К счастью, начал с той, которой дед управлял. Деньги были в моей. Уф, если бы вёз золото и немцы его нашли, то они уничтожили бы семью, как тех же свидетелей. Куш слишком большой. Правда, и деньги тоже большие, тут не знаю, как немцы поступят: отберут и уедут или решат пострелять, как в тире, по подвижным целям. Поди угадай.
Сердце забухало, адреналин выделился в кровь. Осторожно, стараясь не делать резких движений, а не то ближайший немец засечёт меня боковым зрением, я поставил ведро на хвойные прошлогодние иголки и, присев на корточки, положил руку на плечо Луши, тихо сказав, прижимая её к земле:
– Ложись и не двигайся. Ясно?
– Да, – прошептала та.
– Лежать, – тихо скомандовал я лайкам, и те выполнили приказ. Только уши с разных мест торчали и любопытные морды.
Сестрёнка уткнулась лицом в те же иголки, а я скользнул в сторону. Винтовка осталась в повозке, берданку деда уже нашли, стояла прислонённая к повозке, но со мной был наган. Честно говоря, он как раз был предпочтительней, чем та же однозарядная винтовка, хотя и имел меньшую дальность, но тут в ельнике это даже хорошо. Густые кроны гасят звук. Видимо, именно поэтому я и не услышал мотоцикл немцев, БМВ стоял на дороге, причём в люльке был пулемёт, но за ним никого, пулемётчик стоял, прислонившись к коляске, с карабином в руках.
В стороне перебежав через дорогу, я вышел к опушке у лагеря за спиной немцев. Выглянув из-под нижней ветки, быстро осмотрелся. И малых и старых немцы собрали в одну кучу, было слышно, как всхлипывает самая младшая сестричка, Наташенька. У Вали с Ольгой тоже глаза как монеты, влага накапливается, а вот Дима насупился и исподлобья наблюдал за нагло хозяйничающими немцами. В общем, позиция хорошая, на траекториях выстрелов никого из наших не было. Так что, направив ствол револьвера на второго, вооружённого карабином, немца, он мне казался самым опасным, да и находился в стороне неудобно, нажал на спуск.