– Во-озду-ух! – закричал я. – Разбегайся-а!
Мой крик услышали и начали передавать дальше, но я уже не обращал на это внимания, а, свернув в поле и настёгивая поводьями круп своего коня Орешка, гнал телегу к небольшой роще, под рёв испуганных сестричек, что ехали со мной. Мельком обернувшись, я заметил, что, заметно отстав, дед спешил за нами, но сам скорости не сбавлял, надеюсь, телега выдержит и не развалится. Когда обезумевшая лошадь, подминая кустарник, ворвалась на опушку, я натянул поводья и с трудом остановил коня. Передав поводья Валентине, побежал на опушку – нужно деду помочь. Вместе мы остановили запыхавшихся лошадей и завели их под кроны деревьев.
– Всё в порядке? – тревожно спросил я.
Мне подтвердили, что всё в норме, даже мама выдержала эту скачку, на её-то девятом месяце.
– Сволочи, что творят, – ахнул подошедший ко мне со спины дед.
Это не похоже на артиллеристов, которых бомбили, земля даже у нас тряслась, а у самой дороги ходуном ходила. Два истребителя, «мессера», судя по тонкому фюзеляжу, делали заход за заходом, расстреливая людей, как на дороге, так и в поле. Мы были первыми, кто добрался до рощи, остальные попались на полпути, не многие добежали до нас. С трудом оторвавшись от тяжёлого зрелища, я тихо сказал деду, глядя, как немцы неторопливо удаляются:
– Время обеденное, до деревни мы километра два не добрались. Иди помоги с обедом, а я пробегусь к дороге, посмотрю, кому какая помощь нужна.
– Не стоит, внучок, тебе видеть, что там делается, – вздохнув, сгорбился дед.
– Нужно, дед, нужно. Выдержу. Не волнуйся.
Дед пошёл к повозкам, там лагерь пока разобьём, а я поспешил к дороге, осматривая тела на пути. Тут же лёжа переждал повторный обстрел дороги с воздуха. Потом нашёл двоих раненых, тяжело, но живые, так что, кликнув помощь, очкарика какого-то в костюме, с его помощью перевязал их и вынес на дорогу. Уже суетились выжившие медики, оказалось дальше на дороге немцы атаковали так же санитарную автоколонну. Вот они, потеряв три машины, и помогали с ранеными. У артиллеристов уцелела одна гаубица, остальные – в хлам, да и полного расчёта не наберётся, но уцелевшие твёрдо стояли на своём, был приказ поддерживать пехоту в селе. Тракторы же не пострадали, они в той роще находились, где мы прятались.
Почти час я провёл на дороге, пока последних раненых не погрузили в машину. Похоронной команде, которая собралась из беженцев, помогать я не стал и вернулся к своим, где без аппетита поел. Почти сразу мы собрались и двинули в путь, но место бойни на дороге обошли по полю, выехав дальше, у деревни со штабом полка, что держал здесь оборону. У нас ещё много сот километров впереди, не хотелось тратить время на остановки, так что мы продолжили движение. До темноты я надеялся удалиться от фронта километров на семь – десять. Ну, про десять я, конечно, загнул, мы со скоростью пешеходов двигались, но семь точно преодолеем.