— У меня есть кое-что для тебя.
Он вынул руку из кармана, разжал кулак. На его ладони лежала та самая чудесная цепочка с бирюзовым камешком, которая так восхитила меня в Нью-Мексико. Я глядела и не верила своим глазам.
— Я, — сказал Каидан, — увидел, как ты ее рассматриваешь, и решил, что она тебе понравилась.
Нет, нет, только не слезы. Пожалуйста, без дурацких слез. Я сморгнула их, думая, как мне неохота смывать косметику.
— Я что, расстроил тебя?
— Нет! Ни в коем случае. Я просто удивилась. Никак не могу поверить… То есть, она мне очень нравится. Никто никогда ничего подобного мне не дарил. — Я насухо вытерла глаза и надела цепочку.
Он неслышно выругался, резко откинул волосы со лба и отвернулся.
— Это было ошибкой.
— Нет, — я схватила его за плечо. — Не было.
— Не вкладывай в это смысл, которого здесь нет. Было бы ошибкой меня романтизировать.
— А я и не романтизирую. Это был прекрасный жест. Вот и все.
Так я пыталась его успокоить, хотя вовсе не была уверена, что права. Разберусь с этой бурей эмоций позже. Сейчас мне предстоит свидание с демоном.
Мы сидели на парковке Федерального исправительного учреждения Южной Калифорнии. Другие посетители тоже сидели, как и мы, в своих машинах, а самые нетерпеливые стояли возле входа. За пять миль до тюрьмы мы перестали разговаривать на случай, если мой отец подслушивает.
Я хваталась за живот, который урчал от голода. Каидан мягко меня упрекнул:
— Ты должна была хоть что-то съесть.
— Не могла.
Я посмотрела на часы — пора.
Вокруг захлопали дверцы автомобилей — открылся вход для посетителей.
— Вставай, — сказал Каидан.
Я довольно долго проходила охрану — они не сразу разыскали факс от Патти, которым она разрешала мне как несовершеннолетней посещение тюрьмы. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы его оформить. Охранник, записывавший мое имя, очень заинтересовался, узнав, что я дочь Джонатана Лагре.
— Вы первый посетитель у Джонни Лагре за семнадцать лет.
«Маловероятно», — подумала я, представив себе непрерывный поток духов-демонов, которые посмеиваются над тюремной системой безопасности.
Охранник ознакомил меня с правилами. Обниматься и держаться за руки можно, но умеренно, и охрана будет следить, чтобы я ничего не передала отцу. Я подумала, что он зря беспокоится, — в моих планах не было ни объятий, ни рукопожатий.
Он объяснил, что моему отцу сообщат о посетителе, но заключенный имеет право отказаться от свидания.
Всех посетителей, включая меня, отвели в комнату размером с небольшой кафетерий и велели сидеть на своих местах и ждать. По всей комнате стояли разномастные столы, а вдоль стен выстроилась охрана. Я присела на стул, расшатанный, как мои нервы. Вокруг вполголоса разговаривали взрослые, иногда раздавались звонкие голоса детей. Общая атмосфера была тусклой, преобладали серые ауры.