— Что вы имеете в виду? Надеюсь, не пистолет?
— Нет, но я неплохо владею ножом.
От воспоминания меня пробрал легкий холодок.
Патти скрестила руки на груди.
— Действительно? Не хотите ли продемонстрировать?
О Боже, что у нее в голове? Лично я в повторной демонстрации не нуждалась.
Каидан поднялся, отщипнул от грозди винограда, лежавшей на барной стойке, одну ягоду, подал Патти, вернулся к кушетке и сел в противоположной от меня стороне.
— Бросьте виноградину через комнату Анне, — сказал он, держа руку возле кармана.
Все случилось почти одновременно. Как только рука Патти начала движение, в руке Каидана оказался извлеченный из кармана и раскрытый нож. Я подставила руки, чтобы поймать летящую виноградину, но тут раздался свист, глухой удар, и мы с Патти подпрыгнули от удивления, а потом одновременно повернули головы к стене. Ягода оказалась пригвожденной к ней серебристым лезвием.
— Как вам это удается? — поразилась Патти.
— Когда я фокусируюсь, всё вокруг для меня как бы замедляется, а мои собственные рефлексы ускоряются.
Он встал и вытащил нож из стены, поймав рукой освобожденную разрезанную виноградину. Потом провел пальцем по отметине.
— Извините, испортил стену. Если надо…
— Нет-нет, я сама позабочусь. — Патти забрала у Каидана ягоду и выбросила в мусорное ведро.
— Не уходите никуда, ладно? Отпустите меня на минутку.
— Хорошо, — сказала я. Патти ушла в свою комнату и закрылась. Каидан пересел поближе ко мне. Я спросила:
— А на самом деле, зачем ты это делаешь?
— Ровно по тем причинам, которые назвал. — В его словах слышалось недоверие к моему вопросу.
Незаметно для себя я принялась грызть ногти. Каидан предлагал взять в поездку не одну меня, а нас обеих. Это казалось существенным. Смешанные чувства по отношению к нему мешали мне судить трезво. Но Патти хорошо разбиралась в людях, и на ее решение можно было положиться. Если она скажет «да», значит, я могу доверять Каидану, если «нет» — значит, в нем есть что-то, не заслуживающее доверия. Я облизнула краешек ногтя на мизинце — там пошла кровь.
— Ты нервничаешь, — сказал Каидан.
— М-м-м…
— Очень нервничаешь.
— Да. Тревожность. Всю жизнь.
— Вижу. Ты тревожишься, что она скажет «да», или что она скажет «нет»?
Я помолчала.
— И о том, и о другом.
Он серьезно кивнул, как будто этот ответ всё поставил на свои места.
— Что такое значок? — спросила я. — Твой отец сказал, что он у меня необычный.
Каидан показал на красную звездочку у себя на груди.
— У всех остальных значки одноцветные, а у тебя нет. Твой — янтарный, но с вкраплениями белого.
— Круто, — прошептала я и продолжила грызть ногти. Мне никак не верилось, что у меня тоже есть такая отметина. Но если есть, то, очевидно, должна быть странной. В зеркале ее не видно — значит, значки не отражаются, как и цветная аура.