Я не вполне понимала, почему это меня удивляет.
— Он ни разу не сделал для меня ничего хорошего. Я был проклят в момент зачатия, и ты, быть может, тоже — то ли вместе с частицей ангела, то ли без нее.
— Как это?
Он провел рукой по волосам и уставился на дорогу.
— Исполины не имеют шанса на искупление. Это первое, чему нас учат. Мы отправляемся в ад вслед за отцами.
Что? Не может быть! Каидан наверняка ошибается.
— У меня такое просто не укладывается в голове. Скорее уж отец не хотел, чтобы у тебя возникла хоть малейшая мысль стать не гениальным соблазнителем, а кем-то еще.
— Посмотрим. Ты ведь скоро увидишься со своим отцом — спроси его.
Я пыталась отвлечься от спутанных чувств, разглядывая пейзажи за стеклом, но даже граница Техаса оставила меня равнодушной. Все мысли были только о том, что кого-то — включая меня — возможно, обрекли гореть в аду. Такого просто не могло быть, и мне требовалось во что бы то ни стало выяснить истину. Только лучше бы узнать ее не от демона, а мой отец — демон.
На бескрайней техасской равнине взгляду не за что было зацепиться. Я прислонилась к дверце, и глаза закрылись сами собой.
Каидан тронул меня за плечо. Я резко выпрямилась, разлепляя ресницы, пригладила волосы и осмотрелась. Мы находились посреди совершенно пустого места. На мили и мили вокруг — плоское ничто.
— Извини, что бужу тебя, но надо остановиться — горючка кончилась.
Мы заправились в придорожной лавочке — бензином, а заодно сэндвичами, яблоками, напитками и ореховой помадкой, которую готовила жена хозяина заведения.
Сам хозяин говорил на роскошном техасском диалекте. Это совершенно заворожило Каидана. Он задавал мужчине один глупый вопрос за другим, только чтобы тот продолжал говорить, а потом, уже в машине, пытался по-техасски растягивать слова: И куда-а это вы-ы, молодые лю-уди, намы-ылились? Ка-а-рта-то у на-ас ста-а-рая, во-он она-а, по-за йя-ащщиком с йя-аблоками.
Я заливисто хохотала.
— Он не говорил «по-за ящиком»!
— Зато мне всегда хотелось завернуть что-нибудь этакое. Обожаю американцев. У тебя тоже симпатичный американский акцент, но легкий, а у него — просто жуть.
— У меня акцент?
Каидан кивнул.
Сама я не думала, что моя речь выдает во мне южанку, но со стороны, конечно, виднее.
— Расскажи мне о местах, где ты жил. — Я склонилась в сторону Каидана, распаковала первый из двух его сэндвичей, обернула нижнюю половину салфеткой и вручила ему.
— Спасибо. — Он откусил огромный кусок, прожевал, проглотил и начал рассказывать. — Я родился в Лондоне. Моя мать умерла в родах, как все матери исполинов. — Тут он откусил снова, а я задумалась.