Реакция последовала немедленно. Пол заскрипел.
Да, может быть, это кажется мелочью, но этот скрип сообщил мне очень много скрытой информации. Во-первых, он сказал мне, что либо человек со шрамом, либо тот, кто блокировал заднюю часть дома, приближается ко мне. Во-вторых, то, что я не слышал шагов, свидетельствовало о том, что, кто бы это ни был, он снял обувь. В-третьих, сообщил, что они не собирались просто открыть по мне огонь. Этот последний факт намекал, что у них еще остались вопросы и ответы на тот случай, если они меня опять схватят.
Мне хватило мотивов, чтобы причинить себе боль. Я лег на спину, подтянул колени, свернулся клубком и просунул обе руки под ягодицы и провел ими вниз вдоль всей длины ног. Когда ты голый, провернуть этот маневр гораздо легче, чем в одежде, однако прикосновение к ожогам сторицей отплатило мне за такое преимущество. Вдобавок это действие невозможно выполнить, не наделав довольно много шума. Шума, на который последовала реакция в виде быстрого топота шагов.
Я все еще не мог дышать. Поэтому я постарался скорее вывести руки из-за спины. Я надеялся, что смогу выколупать проволоку из глубокой борозды, которую она проделала у меня в шее. Но вместо этого я сложил руки на груди молитвенным жестом и опустился на колени.
Человек, пересекавший комнату, обогнул стол и приблизился. Он шел низко нагнувшись, протянув руки, в правом кулаке сжимал нож. Готовый нанести резаную или колющую рану или отразить удар другого лезвия. Эффективная техника боя с ножом.
Находясь с ним в такой интимной близости, я довольно ясно видел его тень. Не сомневаюсь, что он мог видеть меня еще лучше. Когда тебе за шестьдесят, ты уже не заигрываешь с южным калифорнийским солнцем, и я не загорал десятки лет. Можно сказать, я был бледен как привидение. Имея перед собой такую превосходную мишень, он пошел в нападение, приблизился, подошел еще ближе, выставив нож перед собой и готовясь нанести удар, от которого я должен был бы, стараясь уклониться, плюхнуться на спину. Из этого положения я мог бы сбежать подальше и попасть в руки стоявшего у стеклянной двери. Жалкая оборона, но разумная, поскольку единственный другой вариант заключался в том, чтобы упасть вперед к его ногам, и он бы не упустил законную добычу, прижал бы коленом мой затылок и ждал, пока не подойдут его товарищи, чтобы меня связать.
Я упал вперед.
Все сложилось крайне неудачно для напавшего на меня, когда я расцепил руки и выставил гнутые лезвия ножниц, которые я прятал. Я дал им раскрыться на несколько сантиметров и вонзил в его правую ногу. Они прорезали подъем стопы, вышли сквозь подошву, и оба кончика вгрызлись в деревянный пол. Ума не приложу, зачем человеку с головы до ног одеваться в черное, но при этом надевать белые спортивные носки.