Слежу за взглядом Анигая. Действительно, возле центрального входа в шахту стоят два высоких мощных воина в кожаных доспехах и плащах. Им и ледяной ветрюга нипочем! Они будто и не замечают режущих порывов северного ветра.
Из шахты выходит инспектор. По холеному виду и дорогой одежде сразу видно — из Адейры. Его скорее всего и охраняют руарцы — элита императорских слуг. Иначе их бы в нашу глухомань не занесло.
— Это и есть дред? — Эван показывает Анигаю на небольшую крестообразную рукоятку, висящую на поясе каждого воина.
Завороженный брат кивает.
Мальчишки! Как только речь заходит об оружие, они тут же умудряются найти общий язык!
— Вот бы мне такой! Да я бы тогда… Я бы… — От восторга у Анигая перехватывает дыхание.
Нет, мой братец точно чокнулся на этом оружии!
— Размечтался! — фыркаю я, поражаясь его наивности. — Дреды подчиняются только воинам Руара. Тебе никогда такой не заиметь.
На самом деле я прекрасно понимаю интерес мальчишек к дредам. Это весьма необычное оружие. Крестообразная рукоятка, с противоположных сторон которой в любую секунду может возникнуть острое копье или меч. Дред управляется силой мысли хозяина и подпитывается его энергией. Как только воин хочет воспользоваться дредом, из оружия с противным шипением появляется серебряная цепочка-змейка, обвивает руку хозяина и впивается острыми клыками в кожу. Дред оживает.
Например, как сейчас…
У нас на глазах один из каторжников внезапно набрасывается на чиновника. Но добраться до инспектора не успевает. Воин Руара молниеносно останавливает нападавшего дредом. Пронзенный насквозь каторжник падает. Бьется в конвульсиях, из вспоротого живота вываливаются кишки, от которых на морозе идет неимоверный пар. Чувствую, как к горлу резко подкатывает тошнота. Чудом не успеваю закричать. Ладонь альтаирца моментально закрывает мне рот и тем самым спасает нам троим жизнь. Эван притягивает к себе, чуть ли не силой заставляя меня отвернуться, чтобы я не видела, как стражи Дэбэра добивают мужика, валяющегося в луже собственной крови.
— Тише, тише, — голос Эвана успокаивает.
— Фу! Телячьи нежности, — раздраженно ворчит Анигай. — Будто трупов никогда не видела. Пошли давай.
Нехотя отстраняюсь от Эвана. Неудобно как-то получилось. Я не привыкла на людях показывать слабость, а тут… Просто неожиданно как-то вышло. А насчет трупов брат прав. Нам к ним не привыкать. Ближе к лету, когда с улиц Катара сходят сугробы, то и дело на улице на «подснежники» натыкаешься. Если зима выдалась особо голодная и холодная, так и вообще труп на трупе бывает. Кто от голода помер, кто еще от чего — проломанный череп тоже не редкость. На такие «подснежники» я уже давно не обращаю внимания. Но на глазах у меня все же не каждый день живым людям животы вспарывают.