В комнате ничего не менялось со дня гибели Криса в трагической автомобильной аварии здесь, в имении. Ему было пятнадцать. Она помнила тот день так хорошо, будто это было вчера. Как она злилась на него, что он не взял ее с собой. Это был один из редких случаев, когда он не послушался отца – ему было запрещено садиться за руль самостоятельно.
В результате он потерял контроль над управлением, и машина свалилась в овраг. Его грудная клетка была расплющена рулевым колесом. Когда Криса нашли, он уже умер.
Она взяла коробку и подошла к стене возле кровати, на которой были приклеены фотографии Криса. На них он был запечатлен на различных спортивных соревнованиях и конных шоу, один или с родителями и с ней. Фотографии едва держались на стене: скотч с течением времени стал отставать.
Одну за другой она снимала их и убирала в коробку. Ее мать не забрала фотографии, но потом, возможно, захочет это сделать. Эва-Мари уже давно втайне от всех сделала себе копии и поместила в альбом, который хранился в ее комнате.
– Что ты делаешь?
Услышав голос Мейсона, Эва-Мари развернулась:
– О, я думала, ты ушел на весь день.
Он пожал плечами, внимательно изучая комнату. Держа коробку в руках, она поморщилась, так как острые края задевали израненные ладони.
– У меня были дела в городе, – сказал он наконец. – Затем я вернулся, чтобы посмотреть, как идут дела с уборкой вещей. Похоже, в подвале наметился стабильный прогресс.
Она попыталась оправдаться, и ее дыхание немного сбилось.
– Да, я планировала вернуться туда.
Он снова беззаботно пожал плечами:
– Там все в порядке. Они знают, что делать. Все отлично организовано.
– Я старалась, – пробормотала она. Она ожидала услышать упрек, а получила комплимент. После прошлой ночи она не знала, чего ждать.
– Как твои руки?
– Лучше. – Эва-Мари кивнула на забинтованные руки. – Но неудобно.
– Дай мне знать, когда нужна будет очередная перевязка.
Это напомнило ей о ночи в кухне, о том, что она была полуодета. Получилось неловко, но, когда горят руки и необходимо срочно найти аптечку, об одежде думаешь в последнюю очередь. Но вроде бы он не обратил на это внимания…
Жар охватил ее тело и окрасил щеки. Она кивнула и отвернулась, желая скрыть свою реакцию.
– Могу я узнать, чья это комната?
Несмотря на его вежливый тон, она до сих пор боялась говорить. Опасалась осуждения или последствий своих откровений. Но ей негде было спрятаться, он стоял прямо позади ее.
Собрав последние фотографии в коробку, она осторожно закрыла ее крышкой и поставила на стол возле двери.
– Эта комната принадлежала моему брату Крису.