– Евгения! Слава богу, это вы! – воскликнул хозяин домика, появляясь на пороге.
– Я могу войти?
– Прошу вас! Вы не представляете, как я вам рад!
Вспыхнул свет. Я переступила порог. Видимо, горничная уже успела убрать беспорядок, устроенный Тиной, – ни грязных стаканов, ни полных пепельниц. В домике царила идеальная чистота, немного подпорченная одинокой бутылью джина.
Маленький мужчина выглядел постаревшим, погасшим. После больницы Павел как будто сделался меньше ростом, и его редкие, зачесанные назад волосы окончательно поседели.
– Что происходит, Евгения? – растерянно моргая, спросил меня старший из Горенштейнов. – Анна даже не захотела со мной разговаривать! Обвинила в том, что я плохо влияю на девочек, особенно на Тину. А Вадим даже не поздоровался, представляете?
– За время вашего отсутствия кое-что произошло, – вздохнула я. – Но сейчас уже все в порядке. Если сложившуюся ситуацию можно охарактеризовать такими словами.
– О чем это вы, Евгения? – не глядя на меня, спросил маленький мужчина. Павел принялся бесцельно переставлять стаканы на столе.
– Я все знаю, Павел Станиславович, – произнесла я. Каждое слово падало в тишину стеклянного дома, как капля воды из неисправного крана – прямо по нервам. – Знаю, кто убил вашего среднего брата и по какой причине.
Маленький мужчина молчал, тяжело дыша. Интересно, насколько хорошо его подлечили в больнице. Как бы его не сразил очередной сердечный приступ… Но мне не было жаль этого человека.
– И вы тоже это знаете. Всегда знали.
Павел поднял на меня полные слез глаза и тихо произнес:
– Вы жестоки. Я слабый, мягкий человек. Такая ноша мне не по силам.
– Ваши артистические наклонности не помешали вам в течение шести лет скрывать правду от девочек, – сказала я. – Они прибегали к вам поплакаться. Доверяли свои детские секреты. А вы лгали им все это время.
– Я не мог! – наконец вспылил Шкарпетка. – Мы все – и девочки, и я сам – целиком зависели от Анны и Аркадия. Это страшная женщина…
– Простите?
– Это она толкнула моего брата на убийство! – задушенным шепотом выдал тайну Павел. – Она как леди Макбет. Аркашка был слизняк, сам бы он никогда не решился на такое. За него всегда, всю жизнь решения принимал кто-то другой. Он сидел и покорно ждал, какую кару назначит ему брат за растрату. Я уверен: это Анна предложила… выход из положения.
– Вы… уверены?
– Доказательств у меня нет, – скривился Павел, – да я и не собираюсь вступать с этой страшной женщиной в открытую борьбу. Я стар, болен и слаб. Знаете, зачем Анна устроила музей из комнат Бориса и Танечки?