Исповедь Еретика (Дарский, Вельтровский) - страница 98

Тогда ты видел его в последний раз?

К сожалению. Мы лежали на разных этажах. Но все время разговаривали по телефону или переписывались. К тому же, нас лечил один и тот же врач, доктор Себастьян Гебель. Иногда я спрашивал его о Томе.

Он рассказывал тебе о его болезни?

Нет, стойко хранил врачебную тайну. Том тоже не много говорил о своем состоянии. Именно на эту тему он не откровенничал. Как и в тот день, когда я говорил с ним в последний раз. Со времени моего приезда в Гливице прошло несколько дней. Вечером я позвонил ему, спросил о самочувствии. Он ответил, что все в порядке, если не считать лихорадки. Мы немного поговорили, и я пошел спать. Утром на обход пришел доктор Гебель. Я знал, что он не ответит, но, как повелось, спросил о своем друге. На этот раз доктор ответил… Ночью Том умер. Вечером, после того как мы закончили разговор, у него поднялась высокая температура, и он не справился с ней. И все.

Это подрезало тебе крылья?

Это был удар. От которого невозможно защититься. К несчастью, таких ударов было много. Люди вокруг меня умирали. И сегодня умирают. Теоретически я здоров, но все время должен проходить обследование. Весной я был у моего врача, доктора Агнешки Пекарской. Спросил, как чувствуют себя люди после пересадки, которые покинули больницу одновременно со мной. Оказалось, что один из тех людей прожил только два месяца. Он подхватил грибковую инфекцию и умер. По собственному желанию я снова получил но морде.

А если бы кто-то сказал, что это просто мир очищается.

Я понял бы. Меня с теми людьми связывали близкие отношения. Их проигрыш было сложно принять. Я поклонялся их борьбе, мы поддерживали друг друга. Они были для меня товарищами по оружию. Они ушли, с этим нелегко жить, но жизнь продолжается.

Тебе не кажется, что твоя дружба с Дзюбой несла в себе тонкую христианскую черту? Любовь к ближнему вместо ненависти, сострадание, прощение?

Я не думаю, что христианство монополизировало право на прощение и сострадание.

Они — основа этой религии.

Как и двуличие, и вечное оценивание. Что хорошо, а что плохо. Что черное, что белое. В моем мире больше двух цветов. Ницше написал книжку «По ту сторону добра и зла», ее название — слоган, пусть и избитый, но отлично отражающий мой подход к этому вопросу. То, что я отвергаю христианскую мораль, не значит, что моя мораль ей противоречит. Отрицание любви также глупо, как и отрицание ненависти.

Но откуда изменение ваших отношений, само желание дружить?