— Третий сверху. — Пожал я плечами.
— Третий, так третий. Активирую программу на месяц. Нет, мало статистики будет. На три месяца. — Пробубнил себе под нос Салазар.
— А что это?
— СОТ. — Не отрываясь от символов и диаграмм ответил док. — Пять уровней с вместимостью пятьдесят тысяч.
— Солидно.
— Каждый.
— Ого! Четверть миллиона рабов!?
— Ну, они не полные конечно. Один отстойник всегда в резерве, один в ремонте. Ещё мы много последнее время «обработали» или продали, плюс естественные потери. — Говорил он так буднично, как животновод рассуждающий о правилах надоя крупного рогатого скота. — И сотня тыщ вряд ли наберётся.
— А сейчас что делаешь?
— От корпов досталось наследство: несколько рецептов психоактивных веществ. Они своих работяг обдалбливают, чтобы те жаловались меньше. Добавил в рабскую пайку новые ингредиенты, гляну что будет.
— Так рабы все под наркотой? То-то я думаю, что там почти все заторможенными становятся.
— Нет. Никакой нарокты. Средства вызывающие необратимый разлад нервной системы и привыкание я не использую. За такое мне Тайрел башку свинтит. Это же порча товара. Только лёгкие нейролептики, для успокоения и уменьшения реакций на внешние стимулы. В идеале особь должна спать, жрать, гадить и всё. Но попадаются индивиды у которых имеется какая-нибудь идея «фикс». Такие мне всю статистику портят. — Салазар так ни разу и не повернулся в мою сторону, всё внимание сосредоточив на работе.
— Что за «фикс»?
— Ну яркие переживания и эмоции. Любовь, там…
— Голод? — Мне вспомнился такой активный, на фоне других рабов, вечно голодный толстяк в гавайской рубахе. А ещё как быстро я скатился до скотского состояния когда забрали Дашку.
— Может быть и голод. Да почти любое чувство сильно возбуждающее нервную систему. — Согласился Салазар. — Вот хочу убрать слишком яркие эмоции с помощью новых психотропов.
— На разумных эксперименты проводишь? — Обвинительно выдал я. — Маньяк.
— Да ты их вообще убиваешь! — Гневно повернулся ко мне Салазар. — Это ты маньяк!
— Матерь Божья! Что с тобой!? — Вся левая половина его лица сплошной кровоподтёк, будто дока взяли за ноги и с размаху шмякнули головой о стену. Синева начиналась у шеи и подымалась до самых волос, глаз заплыл, щека вздулась.
— Упал. — Недовольно отвернулся Салазар.
— Ага. — Кивнул я ухмыляясь и подымая ладонь на уровень чуть выше своего плеча. — А этот «упал» случайно не вот такого роста, в синей броне постоянно ходит? Она тебя что веслом била?
Причём на ум пришло такое фундаментальное весло, дюралевое. Которое не ломается, а только гнётся.