Однажды, когда Брайан должен был вернуться из Гамбурга, Рейчел взяла такси на Бикон-стрит. Проехав четыре квартала, она вдруг осознала, что доверила свою жизнь абсолютно незнакомому человеку, согласившемуся везти ее за деньги. Она велела таксисту остановиться, расплатилась с ним, дав щедрые чаевые, и выскочила из машины. Все вокруг было слишком ярким, слишком резким. Слух ее тоже необыкновенно обострился, она хорошо слышала беседу о собаках, которую вели три человека на противоположной стороне широкой Массачусетс-авеню. В десяти футах от нее женщина бранила ребенка по-арабски. В аэропорту Логан приземлился самолет. Другой, наоборот, взлетел. Она слышала не только гудки автомобилей на Массачусетс-авеню, но и работающие вхолостую моторы автомобилей, дожидавшихся зеленого сигнала на Бикон-стрит, а также рев двигателей на Сторроу-драйв.
Ей повезло, что в четырех шагах от нее стоял большой мусорный бак. Туда ее и вырвало.
Она отправилась пешком на квартиру, которую снимала вместе с Брайаном. Встречные разглядывали ее бесцеремонно, с отвращением и презрением. Кроме того, в их глазах Рейчел видела то, что могла назвать лишь жадным аппетитом, и никак иначе. Они хотели отщипнуть от нее кусочек на ходу.
Затем к ней прицепился сайентолог: сунул брошюру и спросил, не хочет ли она пройти тест на проверку личных качеств. Вид у вас такой, мэм, сказал он, что обязательно надо услышать что-нибудь позитивное о себе, тестирование вполне может это показать…
Впоследствии она не могла утверждать наверняка, куда ее вырвало – прямо на сайентолога или чуть в сторону. Дома она обнаружила капельки рвоты на туфлях, но точно помнила, что они были чистыми после происшествия у мусорного бака.
Раздевшись, она минут двадцать стояла под душем. Когда вечером вернулся Брайан, она была в халате и приканчивала бутылку «Пино гриджо». Он налил себе односолодового виски, кинул в стакан кубик льда, сел рядом с Рейчел на диванчик под окном, выходящим на реку Чарльз, и приготовился выслушать ее. Закончив свой рассказ, она, против ожидания, не увидела на его лице отвращения, которое, несомненно, испытывал бы Себастьян. Вместо этого она увидела… Что же именно?
Господи.
Искреннее сочувствие.
«Значит, вот как оно выглядит», – подумала Рейчел.
Кончиками пальцев Брайан отвел влажные пряди ее челки назад и поцеловал в лоб. Затем долил вина в ее бокал.
– Тебя и вправду вырвало на сайентолога? – ухмыльнулся он.
– Что в этом смешного?
– Да нет, малыш, это смешно. Действительно смешно.
Чокнувшись с Рейчел, он выпил виски. Наконец она тоже рассмеялась, но потом задумалась, вспоминая места, где ей приходилось бывать по долгу службы: стройплощадки жилых домов, патрульные машины, коридоры власти, улицы Порт-о-Пренса и особенно лагерь беженцев в Леогане в ту бесконечную ночь. Ей казалось, что Рейчел, участвовавшая во всем этом, и нынешняя Рейчел – это два разных человека.